Житель Сиднея Эдвард Харгрейвз был одним из неудачливых «сорокадевятников», в конце 1850 года он вернулся из Калифорнии с пустыми карманами. Харгрейвз совершенно не разбирался в геологии, однако в наблюдательности ему нельзя было отказать. Он отметил сходство местного ландшафта с калифорнийским и решил, что в Голубых горах можно найти золото. Догадка была абсолютно верной: реки, стекавшие с гор, замедлялись в более пологих местах и оставляли здесь тяжелый груз, в том числе и крупицы металла. Подобные поверхностные залежи золота легко доступны, поскольку для разработки не нужно строить шахты – достаточно наполнять лоток при помощи кайла и лопаты, а затем промывать породу через сито прямо на месте, в реке.

Томас Тирвитт Балькомб. Эдвард Харгрейвз в 1851 году. XIX век

Когда Эдвард поделился с приятелями своими соображениями, те подняли его на смех, решив, что парень тронулся умом и теперь ему повсюду мерещится золото. Неудивительно, ведь факты, указывающие на наличие золотых месторождений в Австралии, тщательно скрывались от общественности. Неудача с подбором компаньонов не изменила планов Эдварда Харгрейвза. Он нанял проводника из местных жителей и пошел через Голубые горы к Батерсту, совершая по пути пробные промывки породы. 12 февраля 1851 года Харгрейвз нашел несколько крупинок золота. «Запомни, этот день, – сказал он проводнику, – ведь он станет знаменательным в истории Нового Южного Уэльса! Меня сделают баронетом, тебе пожалуют дворянство, а чучело моей старой лошади отправят в Британский музей, где оно будет выставлено в стеклянной витрине».

Золотая лихорадка

Золотоносный участок Харгрейвз назвал Офиром – в честь легендарной библейской страны, богатой золотом и драгоценными камнями. Харгрейвз мог бы сохранить свою находку в тайне, тем более что место было уединенным, но тогда бы он не получил желаемого титула (кстати говоря, он так его и не получил) и славы первооткрывателя золота на континенте. Найденные самородки были доставлены в Сидней, где о них сразу же узнали газетчики. 15 мая 1851 года газета Sydney Morning Herald сообщила своим читателям о том, что в Новом Южном Уэльсе, неподалеку от Батерста, есть свой Офир.

Сиднейцы сразу же устремились на поиски золота. Лихорадка охватила всех, в том числе и государственных служащих, которые прежде дорожили своими местами, и торговцев, закрывавших свои лавки, и матросов, и даже солдат, которые начали массово дезертировать. Жизнь в Сиднее остановилась, цены на долго хранящиеся продукты, а также кирки, лопаты и сита резко возросли, у всех на уме было одно лишь золото. Если бы каким-нибудь врагам вздумалось в те дни захватить Сидней, то они смогли бы сделать это без единого выстрела, потому что в городе остались только женщины, калеки и небольшое количество благоразумных людей во главе с генерал-губернатором Чарльзом Огастесом Фицроем. Американская Калифорния находилась очень далеко от Нью-Йорка и прочих крупных американских городов того времени, а до Батерста от Сиднея можно было добраться в считаные дни. Очень трудно противиться соблазну, который находится на расстоянии вытянутой руки.

Распространяясь быстрее чумы, которой в Сиднее до 1900 года не знали, золотая лихорадка очень скоро охватила все австралийские колонии. Окрестности Батерста оказались не самым золотоносным местом. Сначала Офир переместился в Балларат, лежащий в предгорьях Большого Водораздельного хребта близ южного побережья, а затем – к ручью Бендиго-Крик, расположенному в сотне километров к северо-востоку от Балларата.

Эскиз-карта пастуха Уильяма Сэндбаха, изображающая рождение золотоносного месторождения Бендиго

В наше время диггерами принято называть людей, занимающихся исследованием различных подземных объектов. Во время Первой мировой войны так называли солдат из Австралии и Новой Зеландии. Но корни этого термина уходят в 1851 год – так в Австралии стали называть золотоискателей.

Надо сказать, что администрация колоний очень быстро «оседлала» процесс золотодобычи: уже осенью 1851 года были введены официальные лицензии на добычу золота и на его скупку на приисках (скупщики были главными выгодоприобретателями). Доходы от этих лицензий позволили компенсировать урон, вызванный тотальной нехваткой рабочих рук. У всего, как известно, есть изнанка, в данном случае позитивная: старатели стекались в Австралию со всего мира, а не найдя счастья на приисках, искали другую работу. Мощный приток рабочей силы после непродолжительного временного оттока способствовал развитию экономики.

«Открытие викторианских золотых приисков превратило отдаленную страну в страну с мировой известностью, что с беспрецедентной быстротой привлекло необычайно многочисленное население, – писала в 1854 году Sydney Morning Herald. – Это выраженно увеличило стоимость собственности, сделало эту страну самой богатой в мире; менее чем за три года колония сделала работу века и стала известной в самых отдаленных регионах планеты».

Также развитию экономики способствовало быстрое накопление стартовых капиталов удачливыми старателями и еще более удачливыми торговцами золотом. Требовалось пережить «лихие годы» с минимальными потерями, а дальше все вошло в привычную колею. В пятидесятых годах XIX века в Австралии было добыто более 25 миллионов унций [61] золота, что составляло примерно 40 % от общемировой добычи того времени. А в конце века в Западной Австралии были открыты богатейшие месторождения, увеличившие добычу золота на континенте в 4 раза! Однако основой австралийской экономики продолжало оставаться сельское хозяйство, в первую очередь овцеводство.

Золотая лихорадка изменила отношение властей к добыче золота. Если прежде найденные самородки скрывались, то в 1872 году правительство Западной Австралии, где на тот момент добыча золота не производилась, предложило вознаграждение в размере 5 000 фунтов (!) [62] за открытие первого ценного в плане добычи месторождения золота в колонии.

К 1860 году золотая лихорадка в Новом Южном Уэльсе и Виктории пошла на спад. Собственно, этот процесс начался уже в 1854 году, когда многим стало ясно, что на деле не все так замечательно, как представляется в воображении. В восьмидесятых годах XIX века лихорадка вспыхнула в Западной Австралии, где начали открывать одно месторождение за другим, однако западный ажиотаж не принял таких масштабов, как восточный: жизнь в колонии на какое-то время в известной степени осложнилась, но не была полностью парализована. Если же собрать вместе все вспышки ажиотажа вокруг золотодобычи, то можно сказать, что золотая лихорадка в Австралии растянулась на полвека.

Эврикское восстание: предпосылки и последствия

В ноябре 1854 года в Балларате вспыхнуло восстание золотоискателей, недовольных введением лицензий на добычу золота, а если точнее – размером выплат, которые приходилось вносить в казну. Покупая лицензию, старатель не был уверен в том, что ему посчастливится найти золото. Старатели были готовы отчислять