Я быстро набираю ответ: «Привет! Я тоже скучаю, но так плотно забила свой график дня, что не оставляю себе на это времени. Приезжай в гости, напеку тебе пирогов, накормлю пловом по-казански.» Я ставлю смайлик и продолжаю просматривать почту. Обнаруживаю еще пару писем – уже подлиннее и сажусь за переписку. Каждое утро после тренировок я теперь провожу за этим приятным занятием.

Ответ приходит неожиданно быстро: «Рад, что ты все время занята! Приехать не смогу, а вот от плова бы не отказался. Пришли рецепт, посмотрим, чем отличается казанский плов»

Я набираю рецепт. Он очень прост:

Отварить полкило говядины или баранины, промыть и отварить до полуготовности шестьсот грамм риса. В растопленное сливочное масло положить нарезанное небольшими кубиками или брусочками вареное мясо, сверху – морковь, нарезанную кружочками и репчатый лук, нарезанный кольцами. Затем положить рис, добавляют бульон и, не перемешивая, тушить в закрытой посуде полтора часа. Перед подачей в плов положить предварительно замоченный изюм. Готовый плов перемешивать не надо.

«Действительно, отличается,– пишет Алекс.– Мы обычно готовим по-другому: хорошенько обжариваем в утятнице мясо с луком и морковью, затем кладем рис, добавляем соль и воду – так, чтобы была выше риса на сантиметр и тушим минут двадцать-двадцать пять. Потом даем постоять еще полчаса под закрытой крышкой, потом перемешиваем.».

Я соглашаюсь, что так проще и быстрее, и продолжаю изучать содержимое почтового ящика.

«Здравствуй, Флора!– это уже от Марины. Она из тех, кто обездивижился недавно, и все еще не может научиться с этим жить.– Как прошло твое возвращение в большой мир? Я все еще не могу к нему приспособиться. Как легко было в санатории, а здесь все сложно! Продолжаю физиотерапию и массаж. Ты тоже? Чем ты занята целыми днями, как проводишь время?» Марина не замужем, семьи у нее нет, она живет у родителей. Они о ней заботятся, как могут. Но ей и самой надо о ком-нибудь заботиться – она женщина, и хочет любить и быть любимой, дарить кому-то свое тепло и нежность.

«Тебе нужно замуж – за кого-нибудь из наших ребят. Тогда тебе тоже будет, чем заняться,– пишу я ей. Она молодая и красивая, многие в санатории на нее заглядывались, так что мой совет вполне уместен.– Я тоже продолжаю лечение, и ты не бросай! Время я стараюсь проводить с пользой – готовлю для моих близких, веду хозяйство с помощью своей сиделки, занимаюсь саморазвитием, читаю. Кино мы смотрим дома, с сыновьями или подругой, но выезжаю я из дома каждый день, чтобы не замкнуться опять в четырех стенах. У меня тоже были периоды отчаяния, не поддавайся! Руки-то у тебя двигаются – вот и не опускай их!». Я стараюсь подбодрить девушку, заменив ей психолога, и взбадриваюсь от этого сама.

До обеда я отвечаю на письма, то улыбаясь, то хмурясь – каждый пишет о своей жизни в «большом мире». Кто-то сетует на то, что до сих пор нет пандусов у подъездов и магазинов, кто-то радуется тому, что нашел работу – все пытаются жить полноценной жизнью. Я тоже.

–Что готовим сегодня?– Галия напоминает, что наступило наше ежедневное время подумать об ужине для семьи.

–Картофельное пюре с печенкой,– решаю я. Камиль – а он уже студент – побледнел, ему нужно поднимать гемоглобин.

–По-строгановски?– спрашивает Галия, уже довольно поднаторевшая в готовке.

–По-Флориному,– шучу я и объясняю, что печень надо сначала очистить от пленки, затем замочить в молоке, чтобы была мягче и чище. А уже потом обжарить и потушить с солью, луком и сметаной.

Продуктами нас исправно снабжают родители, и трудные времена мы преодолеваем вполне благополучно. Альфред работает и регулярно получает зарплату. Но отрабатывает он ее целыми днями и вечерами. Старший сын получает повышенную стипендию, младший на следующий год тоже будет поступать в вуз. Жизнь идет своим чередом со своими заботами и хлопотами.

Я тоже продолжаю свое самообразование – каждый день по несколько часов я продолжаю изучать полезную профессиональную информацию. Меня часто навещают коллеги с работы – не бросают. То приходят за советом, то просто узнать, как я. И я чувствую себя сопричастной к жизни нашей компании, чувствую свою нужность. Теперь я понимаю, как мне с этим повезло – у многих из моих санаторских друзей нет такой поддержки. Вот и вчера мои девочки приходили целой толпой. Мы долго пили чай с принесенным ими тортом и журчали разговорами. Мне интересно все: кто, как? Кого повысили, кого уволили, кто женился, кто развелся… Что происходит нового, что еще сохраняется от старого?

Сегодня солнечно, и на душе тоже светло. Мир в моем окне все так же кипит будничной жизнью, но и я теперь тоже живу, дыша полной грудью. Совершив ежедневный звонок маме и поговорив с братом, я опять погружаюсь в работу. Я по-прежнему люблю пятницы – конец недели. Я теперь вступаю в выходные с чистой совестью – я тоже провела неделю в трудах, тоже сделала много полезного. Завтра заедет Альфия, и мы с ней поедем на прогулку, если она не повезет меня на какой-либо концерт или творческий вечер. Она продолжает «окультуривать» нашу семью, а мы этому только рады.

Подруга с порога заявляет, что мы сегодня будем просто гулять по городу – погода так хороша, что грех проводить этот день в четырех стенах. Она нарядно меня одевает, повязывает на меня яркий шарф и бодро выволакивает мое «авто» во двор. Мы едем по заснеженным улицам, любуясь искрящимся снегом, румяными пешеходами и заснеженными елочками.

–Свою переписку с новыми друзьями тоже распечатаешь – пригодится для книги,– безапелляционно заявляет она.

Я соглашаюсь – ничего неприличного мы друг другу не пишем, а имена можно поменять.

–На что хочешь сегодня посмотреть?– интересуется подруга.– куда поедем?

Город с каждым днем все хорошеет и красивых мест становится все больше.

–Не знаю, на твой выбор,– отвечаю я, и она везет меня в парк Горького.

Мы ходили туда гулять или готовиться к экзаменам еще студентами. Его с легкой руки кого-то известного называли «Русской Щвейцарией»– таким он казался большим и зеленым. Здесь всегда кипела жизнь – гуляли мамы с детьми, встречались влюбленные, отдыхали семьями. Десятки аттракционов собирали разновозрастных детишек. Для взрослых вертелось огромное колесо обозрения, с которого был виден почти весь город. Летом здесь собирались шахматисты, зимой катались лыжники. Сегодня здесь тоже многолюдно. Альфия постоянно встречает знакомых – мы здороваемся с кем-то каждые десять метров – на то она и журналист, чтобы иметь столько знакомых. Я уже не стесняюсь своего кресла – работы с психологом не прошли даром.

–Поехали смотреть на белок,– говорю я, и подруга заворачивает в хвойную аллею.

Желающих покормить пушехвостых красавиц тоже немало, и они игриво подбегают то к одной протянутой руке, то к другой, подбирая с детских ладошек угощения. Наконец, румяные и веселые, мы возвращаемся домой.