Шрифт:
Закладка:
В конце концов поднимаю взгляд на Эроса.
Он смотрит на меня так, будто хочет поглотить, смакуя каждый кусочек. Все мышцы в его теле напряжены, а под тканью пижамных штанов безошибочно выступает возбужденное достоинство. Вожделение. Чистое вожделение, и оно настолько сильно, что заполняет все пространство между нами.
Нельзя позволить ему снова ко мне прикоснуться.
Я прокашливаюсь.
– Подвинься.
– Здесь огромный матрас. Места предостаточно. – Он говорит спокойным тоном, и единственным признаком, что он взбудоражен, служит более глубокий тембр. – Прекращай спорить и ложись в кровать, Психея.
Хуже, чем лечь под эти одеяла, – стоять здесь и позволять Эросу пожирать меня взглядом, поэтому я подчиняюсь. Я предполагаю, что он будет спать поверх одеял, создавая иллюзию, будто мы спим отдельно, но он встает и, откинув одеяла, ложится рядом со мной.
Плохая идея. Поправка: это настолько ужасная идея, что слово «плохая» не описывает ее даже отдаленно.
Завтра…
Я вскакиваю и сажусь.
– Мне нужно сделать пару звонков. – Что угодно, лишь бы отсрочить момент, когда придется выключить свет.
Он движется неожиданно быстро и, обхватив меня за талию, прижимает к груди.
– Прекрати.
Замираю. Черт, я чувствую, как его член упирается мне в задницу, а его обнаженная кожа соприкасается с моей. О боги, как же давно я ни к кому так не прикасалась. Конечно, поэтому мое тело радостно гудит, хотя разум кричит, что впереди ждет опасность.
– Что ты делаешь, Эрос?
Его дыхание касается чувствительного местечка у меня за ухом.
– Вместо этих звонков мы предадим наши отношения огласке.
– У нас нет отношений. – Не знаю, зачем спорю. В конце концов, таков ведь план.
– Теперь есть.
Я закрываю глаза, но чары, вызванные его близостью, становятся сильнее. Он обнимает меня одной рукой, отчего его предплечье прижимается к моей груди, и, боги, мои соски напрягаются под майкой.
– Мы уже говорили об этом. Мои сестры ни за что не поверят в наши отношения, особенно если мы предадим их огласке до того, как я – ах – скажу им, что влюблена в тебя.
– Не так важно, во что они верят, как впечатление, которое мы производим. – Неужели он только что коснулся моей кожи губами? Не уверена. Знаю только, что стараюсь побороть дрожь.
– Ничего не выйдет. Даже на план не похоже.
– Ты споришь из принципа и сама это знаешь. Ты вполне способна справиться с Персефоной и остальными сестрами. – Он сдвигается и слегка проводит рукой по моей груди. – К тому же твои сестры никогда не станут подвергать тебя опасности, поэтому будут подыгрывать, пока не смогут поговорить с тобой лично.
Он прав, и мне это не нравится. Я раздумываю, прикидывая разные варианты развития событий.
– Ты предлагаешь сообщить об этом в моих соцсетях? – В этом есть смысл. Мы можем объявить о наших отношениях с помощью одной фотографии и предупредить любые ответные действия со стороны Афродиты. У нас все получится, только если Олимп поверит в нашу историю любви, а для этого нужно, чтобы Олимп о ней узнал.
– Да. Мои соцсети, к сожалению, заброшены.
Может, и заброшены, но его аккаунт не сильно уступает моему. Хорошо быть сыном Афродиты, бесподобным и загадочным. Но он прав. Если кому из нас и объявлять о наших отношениях, то мне.
Открываю глаза. Я доведу дело до конца. Вопрос лишь в том, как все сделать правильно.
– Ладно. Дай мне минутку.
Эрос с изумлением наблюдает, как я встаю с кровати и хожу по комнате, включая одни лампочки и выключая другие. Делаю несколько пробных снимков на телефон, а потом мысленно проклинаю Эроса, ведь он настолько фотогеничный, что каждая его фотография просится в журнал о миллионерах-плейбоях.
Чтобы добиться желаемого освещения, приходится переставить лампу с тумбочки на кровать. Неидеально, но близко к тому. Да никто и не ждет, что подобного рода снимок будет идеальным.
Собрав всю храбрость, забираюсь обратно в кровать к Эросу. Он смахивает мои волосы на одну сторону и слегка спускает лямку майки, чтобы оголить плечо. Я готова вернуть ее обратно, но мы стараемся создать интимную и немного сексуальную атмосферу, так что сойдет.
Наклонив телефон, делаю несколько снимков и стараюсь не вскочить, когда Эрос целует меня у основания шеи.
– Прекрати.
– Нужно, чтобы все хорошо смотрелось в кадре.
Я просматриваю фотографии.
– Ты пользуешься этим предлогом в своих интересах. При таком ракурсе совершенно не видно твоего лица.
Эрос притягивает меня ближе, а потом обхватывает ладонью щеку и поворачивает мое лицо к себе.
– Готовь камеру, – бормочет он, глядя на мои губы.
Мне не стоит этого делать. Ужасная идея. Хуже не придумаешь. Но, проверив, под каким углом держу телефон, поворачиваюсь обратно к нему. Хочу сделать несколько фото, едва он прикоснется губами к моим губам.
Эроса это не устраивает. Он покусывает мою нижнюю губу так резко, что у меня перехватывает дыхание, и он пользуется возможностью просунуть язык мне в рот. На вкус он как мятная зубная паста, которой я воспользовалась в ванной. Эрос целует меня так, будто это первое сражение в войне, которая, как он ожидает, окажется долгой.
Я таю. Иначе это не описать. Роняю телефон и запускаю пальцы в кудрявые волосы Эроса, позволяя ему усилить поцелуй, хотя тихий голос в глубине моего сознания снова и снова твердит, какая я дура.
Если бы он стал слишком настойчив и тороплив, возможно, мой разум вмешался бы и положил конец этой глупости, но, похоже, Эрос рад просто целовать меня, пока мы оба не начинаем задыхаться, а мое тело не пробивает дрожь. Его длинный член прижат к моему бедру и так возбужден, что мне приходится бороться с желанием потянуться к нему рукой.
Когда Эрос наконец поднимает голову и смотрит на меня потемневшими от желания глазами, то оказывается таким же потрясенным, как и я. Выражение его лица становится решительным. Он отстраняется так медленно, что мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы напомнить себе, что все это не по-настоящему. Что я не могу притянуть его к себе, чтобы закончить то, чему этот поцелуй положил начало. Только отодвинувшись немного, он заявляет:
– Твои слова говорят одно, но этот поцелуй – совершенно другое, Психея. Секс все еще подлежит обсуждению, и ты это знаешь.
Глава 9
Эрос
Под
