Глава 8

Психея

Осмотрев остальную часть пентхауса (каждая комната в котором дороже и изящнее предыдущей), я наконец сумела освободиться от Эроса и спрятаться в главной ванной. Она такая же нелепая, как и все остальное в этом доме, с выложенной плиткой душевой кабиной, в которой могли бы поместиться шесть человек, и дюжиной душевых насадок, продуманно расположенных в различных местах. Плитка симпатичная, хотя никогда не скажу этого вслух. Она похожа на розовый кварц, который матово сияет на фоне напольной плитки цвета серого сланца. Обе раковины блестящие, черные, глубокие и оснащены датчиками движения. Естественно.

А еще зеркала.

Боги, как же здесь много зеркал.

Быть может, в мамином доме зеркал тоже больше, чем нужно, но здесь их слишком много. Все огромные и в вычурных рамах. Возможно, они не производили бы такое ошеломляющее впечатление, если бы тут был еще какой-то декор. Но нет. Только зеркала и минималистичная мебель, отчего у меня возникает чувство, будто я забрела в странную художественную галерею. Дорого и красиво, но бездушно.

Не сомневаюсь, это что-то говорит об Эросе, но слишком устала, чтобы связывать факты воедино.

Стараясь чем-то себя занять, чищу зубы зубной щеткой, которую он нашел для меня, и смотрю на свое отражение в главном зеркале ванной комнаты. Оно горизонтальное и тянется вдоль всей столешницы, простая рама из черного металла сверкает на фоне плитки. Я вздыхаю. Эта ночь перевернула мои планы с ног на голову, но ничего не поделаешь. Я знаю, когда настает время противостоять ударам судьбы, пусть этот удар закончился нокаутом. В конце концов из этой ситуации найдется выход, но сейчас единственный вариант – выйти замуж за Эроса.

Выйти замуж за Эроса.

Я бы рассмеялась, если бы у меня хватило духу. Знала, что он привлекателен. У меня есть глаза. Разумеется, он привлекателен. Но, даже понимая это, оказалась не готова столкнуться с силой, которую излучает его личность, когда он устремляет все свое внимание на меня. Он не источает тепло (не думаю, что он вообще способен), но сексуальность, которая от него исходит, может растопить мой разум, оставив только низменные потребности.

Я подскакиваю всякий раз, когда он прикасается ко мне, не потому, что мне неприятен контакт. Наоборот. Каждый раз, когда он касается меня или обнимает, чувствую, будто в меня ударила молния.

Он хочет заняться сексом.

Хочет, чтобы мы спали вместе.

Знание себя подразумевает, что я осознаю как все свои слабости, так и сильные стороны. Я умна, сообразительна и прекрасно умею создавать публичный образ. А еще одинока, измотана и не способна разделять секс и чувства. Я узнала об этом со своим первым парнем и приняла этот урок близко к сердцу. Возможно, кому-то подходят случайные связи, но не мне. Я ищу глубоких отношений. В результате мне приходится тщательно проверять всех, кто меня заинтересовал, поэтому моя личная жизнь в последний год была скудной. Если я не уверена, что человек в самом деле увлечен мной, а не пытается втереться в доверие к моей матери или как-то еще использовать меня, то не могу просто переспать с ним, заглушив голос разума.

Мне понадобится вся логика, дальновидность и хитрость, на которые я способна, чтобы пережить брак с Эросом. Я не могу совершить ошибку, которая ослабит мою бдительность.

И неважно, как сильно он меня привлекает.

Я закрываю глаза и выпрямляю спину. Ладно, решение принято. Теперь нужно его придерживаться. Я могу это сделать. С рождения имею дело с сильными личностями, как членами моей семьи, так и теми, кого встречала, живя в Олимпе. Справлюсь с Эросом, как справлялась с остальными. Нужно только найти рычаг давления на него, чтобы заставить делать то, что хочу.

Хотя бы немного сместить центр силы нашего партнерства в мою сторону.

С этой мыслью я иду к двери, открываю ее… И вижу, что Эрос растянулся на кровати в одних домашних штанах. Я замираю. Он был красив в смокинге и выглядел бесподобно в дорогом сером костюме. Невозможно превзойти совершенство. Это нелогично, но в пижамных штанах, босиком Эрос выглядит так, что у меня замирает сердце.

Я смотрю на его ступни. Они красивые, как мне кажется. Не скажу, что я из числа тех, у кого есть твердое мнение о ступнях, но его небрежная уязвимость символизирует близость, и в моей голове раздается сигнал тревоги.

– Что ты делаешь?

– Уже поздно. Я устал. – Он хлопает по кровати рядом с собой, и напрягшиеся мышцы его руки привлекают мое внимание к тому, какая у него красивая грудь, а потом мой взгляд устремляется…

Я беру себя в руки.

– Нам нужно поговорить.

– Поговорим утром. Сегодня мне больше нечего сказать. – Я не вижу его голубых глаз, но по его поджатым губам понимаю, что мне не одержать победу в этой битве.

Эрос снова хлопает по кровати, теперь будто приказывая.

– Иди сюда, Психея.

Мне предстоит довольно долго спать рядом с ним. Полагаю, логично начать сегодня ночью.

– Обычно я сплю голая. – Боги, зачем сказала это вслух?

– Я тоже. Однако ты временно сняла вопрос секса с рассмотрения, поэтому думаю, будет благоразумно оставить на себе немного одежды.

Благоразумно. Подавив истерический смешок, иду к кровати. Знаю, что это воображение, но чем ближе подхожу к нему, тем сильнее густеет воздух вокруг меня. Притягивает Эрос меня или отталкивает, пока неясно. Я неохотно расстегиваю джинсы. Пусть слишком устала, чтобы спорить с ним, но один момент не могу оставить без внимания.

– Поправка: я навсегда сняла вопрос секса с рассмотрения.

– Он еще открыт для обсуждения.

– Вовсе нет. – Это невозможно.

Я выскальзываю из джинсов, болезненно осознавая, с каким напряжением Эрос наблюдает за мной. Впервые обнажаться перед кем-то неловко, в эти моменты я чувствую себя такой уязвимой, что становится тошно. Даже учитывая, что доверяю человеку достаточно, чтобы заняться с ним сексом. Я беру себя в руки и смотрю Эросу в лицо, не зная, чего ожидать. Видела, какими людьми окружает себя Эрос. Все они – воплощение физического совершенства, каким его представляет Олимп.

Худые тела. Безупречная кожа. Идеал красоты.

Едва ли я такая. Мне постоянно напоминают об этом. Общественные ожидания сталкиваются с моей реальностью.

Я люблю свое тело. С невероятным упорством боролась, чтобы полюбить его, пусть даже порой это больше походило на неосуществимый замысел, чем на правду. Я по-прежнему болезненно осознаю критику.

После недолгого спора с собой снимаю свитер и