Шрифт:
Закладка:
В те годы я часто выступала на различных благотворительных концертах. Помню один из первых. Он проходил в стокгольмском цирке, и в нём принимали участие многие выдающиеся исполнители. Карола, Лилль-Бабс, Арья Сайонмаа. На нас пришли посмотреть даже король с королевой, а концерт транслировали по телевидению.
Я сильно нервничала и вместо «седьмая волна» всё время пела «шестая»[56]. А потом настал черёд «Mot okända hav». Я очень хотела петь под собственный аккомпанемент. На инструменте закрепили микрофон, но всего через пару секунд он начал съезжать, и пришлось наклоняться, чтобы меня было слышно. Гитарист Лассе Велландер подбежал и подхватил его, а затем всю песню держал передо мной, хотя в кадре этого не видно. Правда, в конце у него затекла рука, и микрофон зашатался. Меня охватило отчаяние! Но этого никто не заметил – или, по крайней мере, зрители, которые смотрели трансляцию. Всё получилось.
Постепенно я начала понимать, как выразить себя через музыку, что мне близко, а что – нет. И всё же надо мной и сегодня продолжают подшучивать. Когда мы что-то записали, я говорю: «Отлично!» – и через секунду добавляю: «Правда ведь?»
На кухне в Юрсхольме, январь 2015 года. Артист иного ранга
– МАРИ, ПОМНИШЬ ДЕНЬ, когда убили Улофа Пальме?
Сегодня в Юрсхольм приехала менеджер Roxette Мари Димберг. У неё в руках – пачка фотографий, которые Мари должна подписать. И вот мы на кухне: Мари, Мари Димберг, Микке и я. Мари Димберг достаёт фотографии. Мари серебристой ручкой медленно ставит на них свой автограф. Микке готовит кофе. Кошка Сессан трётся о ножку стула.
– Да, это был ужасный день, – отвечает Мари, продолжая писать. – Я восхищалась Улофом Пальме, пыталась брать с него пример. Это отголоски детства.
Мари Димберг облокачивается на стул и предаётся воспоминаниям. В тот вечер в Хальмстаде у Мари был премьерный концерт в рамках турне «Den sjunde vågen». Всё прошло на ура, и музыканты как раз собирались отпраздновать это событие, когда услышали последние новости.
– Тогда ведь ещё не было ни мобильных, ни интернета, – продолжает Мари Димберг. – Я попыталась дозвониться до новостного агентства «ТТ» и выяснить, что произошло. Пер и Оса Гессле тоже там были: мы вместе хотели отметить начало турне. И вот приходит подтверждение: Пальме действительно убит. Помню, мы просто сели на пол в коридоре отеля и молча сидели. Даже в бар не спустились. Время как будто остановилось.
Мари кивает: она тоже помнит тот день.
– Да, настоящий шок, – соглашается она. – Я была опустошена, не могла поверить, что это правда. Социал-демократия и Улоф Пальме – вот то, чем восхищались в нашем доме. Отец часто говорил об этом, ликовал, что социал-демократы столь прочно закрепились в Швеции. Это почтение я впитала с молоком матери.
– А помнишь, как ты пела в честь Пальме? – спрашивает Мари Димберг.
– Да разве такое можно забыть?
В день похорон Мари попросили спеть песню Ульфа Шагерстрёма «Mot okända hav» для утреннего выпуска новостей. Программу вёл Фредрик Бельфраге из Гётеборга.
– Накануне у тебя был концерт в Мальмё, – напоминает Мари Димберг. – Ночью я отвезла тебя в Гётеборг. Тебе нужно было немного отдохнуть перед утренним выступлением. Я попросила сестру составить нам компанию, чтобы не заснуть за рулём. Это был единственный раз, когда я сбила животное. Зайца. Когда машина подпрыгнула, ты спросила, что случилось, но я не хотела тебя пугать и сказала: «Просто налетели на камень».
– Да ладно! Ты не рассказывала!
– Вот так вот. Это был первый и единственный раз в моей жизни. Ужасно.
Они успели как раз к началу трансляции. Мари села за рояль и исполнила «Mot okända hav», посвятив её своему кумиру.
– У меня стоял ком в горле, я едва сдерживала слёзы, – рассказывает Мари. – Но я так рада, что мне выпала возможность почтить его память.
Мари Димберг вспоминает, что политика нередко становилась предметом дискуссий Мари и Пера. Мари – из семьи левых взглядов, Пер – правых. В барах атмосфера порой накалялась до предела, а сама Мари Димберг соглашалась то с тем, то с другим.
– У вас с Пером совершенно разные точки зрения, – говорит Мари Димберг. – И так было всегда.
Для Мари исполнение «Mot okända hav» в день похорон Улофа Пальме стало не просто вопросом престижа. По словам Мари Димберг, именно с этого момента Мари попала в когорту наиболее уважаемых представителей шведской эстрады.
– Я бы сказала, в тот день изменился твой статус. Примерно как когда ты в том же году выступила на благотворительном концерте в стокгольмском цирке. Вот тогда-то ты и превратилась в Артиста с большой буквы, завоевала людские сердца. И альбом «Den sjunde vågen» сразу оказался заметнее предыдущих. Твоя музыка теперь значит нечто большее, чем раньше, она как будто стала намного глубже. Речь уже шла не просто о желании оказаться в чартах.
Всё закрутилось в середине 1980-х. Мари Фредрикссон, выпустив альбомы «Den sjunde vågen» и «Efter stormen» с такими песнями, как «För dom som älskar», «Den bästa dagen» и «Om du såg mig nu», стала одной из самых популярных и почитаемых певиц страны, а затем первые несмелые шаги в 1986 году привели её к головокружительной карьере с Roxette.
Всего через два года после выхода песни «It Must Have Been Love», о Мари Фредрикссон и Roxette узнал весь мир.
– Вот ты часто говоришь, что ты Близнец по гороскопу, – продолжает Мари Димберг, – противоречивая натура. Примерно то же самое можно сказать и о твоём голосе. Одновременно сильный и нежный, поющий на шведском и английском, утешающий и бросающий вызов, энергичный и ранимый. Думаю, именно поэтому тебя полюбил весь мир.
Правда, на первых порах на переднем плане оказывалась всё же шведская карьера Мари.
– В Швеции ты ведь пользовалась куда большим успехом, чем Roxette, – вспоминает Мари Димберг. – А сейчас я нередко задаюсь вопросом: как мы всё успевали?
В 1988 году на свет появился двойной альбом «Den flygande holländaren»[57], для которого шведские звёзды перепели песни Корнелиса Вресвика.
– Вы с группой Eldkvarn просто потрясающе спели «Somliga går med trasiga skor»[58]! – восклицает Мари Димберг. –
