Твердо он знал одно: его жена ему врет. Для этого не нужно было разбираться в психологии, это было сразу видно. Когда она явилась домой рано утром в таком виде, будто ее кошки драли, и не придумала ничего лучше, чем сказать, что сидела у кровати тяжелобольной бабушки; вот пускай своей бабушке она это и расскажет.

Георгий Лесников не был глупым и доверчивым человеком и, увлекшись Василисой (уж больно хороша была, что уж тут сделаешь), не поленился и навел некоторые справки.

Тем более что не было ничего тайного в ее прошлой жизни. Было два развода, причем каждый раз виновата была она. Василису ловили ее мужья, можно сказать, что с поличным.

Ему, Лесникову, вовсе не улыбалось быть в этой компании третьим. Но дела требовали его частого отсутствия. Так что после доклада Зайончковского он задумался, что вообще происходит. Где провела ночь его жена, и если с любовником, то за каким чертом они с сестрой следили за какой-то фурой.

Ее хахаль шофер-дальнобойщик, что ли? Быть такого не может. Нет, все же придется, наверное, нанять компетентного, опытного человека из частного детективного агентства. Но как-то это… там тоже разные люди попадаются…

На следующее утро я явилась на работу раньше Антонины, и она застала меня всю в трудах над отчетами. Она завелась было ругаться, но потом ее отвлек начальник, так что мне почти не попало за то, что не пришла вчера.

До обеда я прилежно трудилась, и в кафе пошла позже всех, когда эта болтушка Ленка Соловьева уже съела свои две (целых две!) булочки и еще сэндвич с индейкой и ушла.

За кофе я размышляла о том, что видела вчера.

Значит, Арсений только притворялся, что он работает в нашем бизнес-центре, а для чего? Для того, чтобы следить за той конторой, которая находится за стеной по соседству. Что-то он там нарыл, потому что эти, за стеной, забеспокоились и его убили. Проследили за ним и прирезали ночью, потому что, как говорится в одном старом фильме, «он слишком много знал».

Господи, они могли ведь и Ваську убить!

Хотя нет, они все правильно рассчитали: вот она просыпается, обнаруживает рядом труп, начинает визжать и орать, и если сама не вызывает полицию, то это обязательно сделают соседи.

А полиция тут же обвиняет ее в убийстве. А кого еще-то? В квартире никого нет, дверь заперта, нож бабкин в крови – все доказательства налицо, и думать долго не надо.

Прирезала баба своего любовника, допустим, из ревности… Или поругались, она и психанула.

Ну, Василиса сообразила позвать меня, и мы с ней с трупом разобрались. Спрашивается, какого черта этим, которые за стеной, от нас нужно? Зачем они пытались влезть в бабушкину квартиру? Что они там потеряли?

Тут у меня мелькнула какая-то неясная мысль, но меня отвлек знакомый голос:

– Привет, нашла свою посылку?

Ну, здрасте, давно не виделись! Передо мной стоял долговязый Гаврик. Все в той же толстовке с надписью «Лев Толстой – черное зеркало русской эволюции».

– Не-а, – сказала я.

Было очень неудобно задирать голову, поэтому я кивнула ему на стул, почувствовав, что он все равно не отстанет. К тому же кое-кто из девиц еще не ушел, так что полезно будет им увидеть, что я разговариваю с парнем, быстрее про Арсения забудут.

– Сейчас, только кофе возьму! – оживился Гаврик и бодро почесал к стойке.

Пока он ходил, меня осенило.

Что я знаю про Арсения? Даже понятия не имею, какая у него фамилия. Зато я знаю, на какой он ездил машине, номер ее хорошо помню. А машина – это что-то конкретное, индивидуальное, это не самокат.

Тут нужно документы иметь. И с помощью Гаврика я выясню все про машину и ее владельца.

Гаврик явился с огромной чашкой черного кофе, не меньше чем пол-литра. Оказалось, что барменша Лариса держит эту кружку специально для него, больше никому ее не дает. А он за это помогает ее сыну с компьютером.

– Бартер… – усмехнулся он. – А давай знакомиться, а то как-то не по-людски!

– Давай, – согласилась я и даже улыбнулась как можно приветливее. – А тебя правда Гаврилой зовут или по фамилии кличка, Гавриков, к примеру, или Гаврюшин?

– Если бы! – Он махнул рукой. – Зовут меня по паспорту Гавриил, как архангела. Ох, натерпелся я в школе из-за имечка своего. Ну, что Архангелом звали, это еще ничего.

– Как я тебя понимаю… – сказала я, – потому что… вот, разреши представиться: Феодора.

– Как? – Он едва не поперхнулся кофе.

– Можно просто Федя. – Я скромно опустила глаза, а потом рассказала ему про сестру Василису и про родителей, которые якобы хотели мальчиков и так нам отомстили. И как в школе дразнили, «Федорино горе» один урод наизусть выучил.

– Это еще что… – Гаврик усмехнулся, – мои коронные стихи были: «Служил Гаврила почтальоном, Гаврила почту разносил…» – и так далее, что он там еще делал и кем был, я уж и не помню.

А старшеклассники, лбы здоровенные, «Гаврилиаду» читали Пушкина. А я тогда маленький был, во втором классе, не понимал еще ничего… С детства хотел имя поменять, потом вырос, привык вроде. Опять же, дразнить перестали.

Мы еще долго болтали о том о сем, и я поймала себя на мысли, что мне с этим парнем легко и спокойно.

Хороший парень, не зря его девушки любят. Однако Гаврик допил бадью кофе и сейчас уйдет.

– Слушай, у меня к тебе просьба, – спохватилась я, – один козел поцарапал мою… машину моей сестры, – поправилась я, потому что моя-то машина цела, и вдруг Гаврик увидит, что с ней все в порядке, нехорошо получится…

– В общем, он уехал, а она номер успела сфотографировать, – я показала Гаврику номер машины в своем телефоне, – так вот, можно узнать, кто хозяин машины? У сестры «Ауди» дорогая, и вообще, такие вещи спускать нельзя…

– Нет проблем! – Гаврик не стал задавать никаких вопросов, просто сказал, что пришлет мне все в сообщении.

И правда, через двадцать минут я прочитала, что владельца, точнее владелицу, машины за номером таким-то зовут Огудалова Марфа Петровна, и адрес указан – Ангарская улица, дом двадцать три, корпус три, квартира сорок семь.

И что это мне дает? Значит, машину Арсений водил по доверенности. Однако это единственная ниточка, и, пожалуй, нужно съездить по этому адресу, вдруг я что-то там найду?

Не помню, говорила я или нет, но не терплю ничего неизвестного, это Васька может на все махнуть рукой, и всегда ее кривая вывезет, везучая она у нас. А я могу надеяться только на себя. И эта история с Арсением очень мне не нравится. Хотя бы потому, что она вовсе не закончилась с его смертью, тем более что мы спрятали труп.

Казалось бы, кому до него дело? А вот есть дело, оказывается, странные какие-то вокруг меня действия происходят.

Снова мелькнула мысль, что я что-то пропустила или забыла, что нужно обязательно вспомнить, не то будет хуже. Но как тут вспомнить, когда вокруг такая кутерьма?

Начальник приятно удивился, когда я сдала ему все отчеты, и я не растерялась и отпросилась пораньше, так что, когда Антонина, поджидавшая меня у дверей его кабинета, открыла рот, чтобы куда-то меня послать, я кротко сказала ей, что мне некогда, я еду по поручению начальства. Она не посмеет спросить у него.

Что, собственно, имел в виду Георгий Лесников, когда высказывал (исключительно мысленно) сомнения в сотрудниках частных детективных агентств?

Он не сомневался в их опыте, компетентности