бывшей жене, ни сыну ни копейки не достанется. А еще я позвонил юристу и отдал новые распоряжения насчет Полины. Я попросил приобрести ей двухкомнатную квартиру в том жилом комплексе, что она когда-то рассматривала. Да. Я запомнил и еще тогда хотел купить ей квартиру, но она категорически отказывалась. Это было сделано на тот случай, если меня все же не простят. Я не хотел совершать ту же ошибку, что и со старшим. Даже если Полина решит, что я ей не нужен, я хочу участвовать в жизни своего ребенка. Пусть приходящим папой, но участвовать. Может быть, в таком случае она поймет, что я тот, кто ей нужен, и даст мне еще один шанс.

Заказал несколько корзин цветов и лег спать. Спал отвратно, уснул под утро. И как итог, проспал. Цветы доставили мне в кабинет, и я, переодевшись, рванул на административный этаж. Схватил в охапку цветы и снова к лифту. Еще ж была мысль подняться на два этажа наверх пешком, но доктор настоятельно просил пока не перенапрягаться и беречь себя. Потому я дождался лифта, нажал кнопку и нетерпеливо ждал, пока двери лифта медленно закрывались. Лифт поехал, а затем, дернувшись, замер. Что это значит? Я застрял?

Нажимаю кнопку вызова диспетчера. Противный голос из динамика ответил, что слушает меня.

— Я застрял в лифте, — прозвучало как-то растерянно.

— Заявка принята, — буднично ответила дамочка.

— Что значит принята? Когда меня выпустят? Я опаздываю, — меня начинает накрывать паника.

— Сейчас отправлю к вам бригаду. В течение получала они будут у вас, — отзывается немного раздраженно из динамика.

— Это поздно, — взбешенно рявкаю в динамик.

— Раньше никак, они же до вас добраться должны еще, — словно ребенку разъясняет мне дама. — Я уже отправила к вам бригаду. Не переживайте.

— Спасибо, — понимаю, что женщина не при чем, но никуда не могу деть свое раздражение.

Смотрю на часы и понимаю, что время безжалостно тянется. Не нахожу себе места, ощущаю себя в клетке, а не в лифте. Но вот наконец-то снаружи раздаются какие-то щелчки, и двери лифта открываются. Я выскакиваю из него. Бегу к лестнице и махом поднимаюсь на нужный мне этаж. Вот кабинет врача. Дергаю ручку, но кабинет закрыт. Еще дергаю и слышу щелчок открывания. На пороге стоит молодая девушка, скорее всего медсестра.

— К вам должна была прийти пациентка, рыжая девушка, — от нервов мысли сбиваются, и я не могу быстро формулировать мысль.

— Рыжая? — уточняет девушка.

— Да, да, — я радостно киваю.

— Так ее на аборт в малую операционную увели, — растерянно отвечает девушка, а у меня сейчас или инсульт повторный случится, или инфаркт. В общем, на мгновение в глазах темнеет. Встряхиваю головой, чтобы отогнать так не вовремя возникшее недомогание.

— Где эта операционная? — я, видимо, испугал девушку своим видом, потому что она сама выскакивает из кабинета, и мы вдвоем почти бежим к операционной. Она машет рукой, а я залетаю в помещение. Ширма закрывает от меня пациентку, и лишь женщина-врач в маске и стерильном голубом костюме ошарашенно таращится на меня.

— Остановитесь! — кричу на выдохе.

— Владислав Геннадьевич, вы что здесь делаете? — справившись с удивлением, спрашивает врач.

— Не надо аборт, Полина. Давай поговорим, — дыхание сбилось, но я пытаюсь взять себя в руки. В дверях операционной стоит медсестричка, которая непонимающе смотрит на всю сцену.

— Владислав Геннадьевич, выйдите, — врач растерянно переводит взгляд на пациентку.

— Что происходит? Шарашка, а не клиника! — слышу из-за ширмы писклявый женский голос.

— Там не Полина? — до меня не сразу доходит информация.

— Нет, Полину отправили на УЗИ. Она категорична в своем решении и сказала, что ни о каком аборте не может быть и речи, — отвечает врач.

— Владислав Геннадьевич, позвольте, я вас провожу к кабинету УЗИ, — медсестра берет меня под локоть и выводит из кабинета.

— Вы меня извините, я не подумала, что вы про Полину спрашиваете, — тараторит девушка виновато. — Просто последней пациенткой была Татьяна Петровна. Вот я и подумала, что вы про нее спрашиваете. Она же тоже рыжая.

— А сколько лет Татьяне Петровне? — из меня вырвался истеричный смешок.

— Сорок вроде, не знаю точно, — медсестра покраснела, поняв, к чему я клоню. Она подумала, что я не могу спрашивать про Полину по той простой причине, что Татьяна Петровна скорее подходит мне по возрасту, нежели Полина. — Еще раз извините, вот кабинет УЗИ, — девушка открыла передо мной дверь.

— Папаша, куда вы прете? — встречает меня грубым вопросом узистка. — Ой, Владислав Геннадьевич, простите. Я думала, что это отец ребенка не усидел в коридоре.

— Вы все правильно подумали, — я встречаюсь взглядом с Полиной. — Прости меня, любимая.

Девушка смотрит на меня и плачет, а я встаю на колени перед ней. И мне плевать, что кто-то видит это. Это сейчас не важно. — Я был настоящим дураком и козлом. Прости меня и дай мне… Нет, не так. Дай нам еще один шанс. Прошу.

Полина плачет. Кивает, а я встаю с колен и подхожу к кушетке и обнимаю девушку, пряча свою слезу, что так не вовремя появилась на глазах.

Полина.

Токсикоз решил мне показать все прелести беременности. Чтобы я прочувствовала все сполна, так сказать. Все утро меня выворачивало так, что я позвонила и перенесла время приема. Мне просто надо было немного отлежаться. В итоге, пролежав час на диване и убедившись, что беготня к фаянсовому другу окончена, я собралась и поехала в клинику.

Там все было как обычно, и даже Марго вроде бы была такая же, как всегда, но что-то было не так. Мне везде чудились косые взгляды, словно даже посторонние люди знали, что я беременна и без мужа. Ощущение, что в меня тычут пальцем и называют за глаза гулящей, просто заставляло в прямом смысле чесаться.

С Марго мы проболтали полчаса, и я ушла к кабинету врача. Я сидела в очереди, как самая обычная пациентка. Многие женщины на прием приходили с мужьями, и это было странно. Он все равно сидит в коридоре, зачем ты его тащишь с собой? Чтоб показать, что у тебя есть мужик? Так это и так понятно, у тебя уже пузо нос подпирает. Беременность же не наступает,