В ветрах, в волне травы среди теней,

И вновь забыт людьми волос их свет,

Их голоса — зов дней, которых нет.

По травам ветер! Года поворот.

(55) Дрожь тростников у блещущей воды,

Деревьев шепот издали придёт,

 Как сердце лета, смутные мечты

Пронзит холодный тонкий флейты звук

В провиденье зимы и мглы вокруг.

(60) И поздние цветы в разломах стен

Эльфийской флейты звука ждут, клонясь;

 Сквозь солнечный чертог, древесный плен,

Кружась, приходит трель звенящим льдом

И отдается тонким серебром.

(65) Исходит год, отливы вод шумят,

Древа твои, Кортирион, скорбят.

И слышен звон точила по утрам,

И падает трава по вечерам Под косу, и наги поля.

(70) И запоздалый сумрачен рассвет,

И на лугах бледнее солнца свет.

Проходят дни. Как мотыльки вокруг свечи,

Мелькают крылья белые ночи,

 Недвижен воздух, спит земля.

(75) Ламмас прошел, на убыль свет луны идет,

И Равноденствию осеннему черед;

И дрогнет напоследок гордый вяз,

Листва трепещет, бледной становясь,

 Вдали завидев копья льда

(80) Зимы, грядущей с солнцем воевать, —

К Дню Всех Святых ей время умирать.

И на янтарных вянущих крылах

Летят листы в безжалостных ветрах,

 Как птиц упавших, примет их вода.

III

Хривион[24]

(85) О Леди Вязов, о Кортирион!

 Увы, с тобою схоже время то,

Чей воздух грустным эхом напоён —

 Нет призрачней, чем отзвук песни той,

Тумана прядями закрывшей путь.

(90) О увяданье, иней поздних утр

 И в ранней тени отдаленный лес!

Незримы эльфы, свет волос укрыт

 Под капюшоном в сумраке небес,

И ленты на покровах синих их

(95) Блестят узором хладных звезд ночных.

И под бездонным небом танец их

 Творится ночью — в свете кружевном

От Семизвездья средь ветвей нагих,

 Где лунный лик сияет серебром.

(100) О Старшие, бессмертный светлый род,

Что ныне песни древние поет,

 Прежде рассвета, в свете первых звезд

Рожденные; тенями средь ветров

 Кружите вы, как раньше меж лугов,

(105) До нас, в краю эльфийском, в давний век,

До дня, как с моря вы пришли на смертный брег.

Кортирион, теперь древа твои —

Как смутные плывущие ладьи,

Они вздымают главы сквозь туман,

(110) Стремясь вовне, в пустынный океан,

 Прочь от портов теней,

И гавани с их шумом далеки,

Где раньше пировали моряки;

Покой забыт, как призраки ветров,

(115) Они несомы к пустоте брегов

 Немым теченьем много дней.

Нага твоя земля, Кортирион,

Увяла пышность, ветром унесен

Покров дерев. Лишь только в тьме ночей

(120) Семь погребальных светятся свечей,

 Венчая мертвый год Ковшом небес.

Зима пришла. Бесплоден небосвод.

Безмолвны эльфы — но не мертв их род:

Они конца лишь дней суровых ждут,

(125) Безмолвствуя. И я останусь тут,

 Кортирион, я встречу зиму здесь.

IV

Мэттанье[25]

Я не нашел бы ни дворцов огня,

 Где правит Солнце, ни снегов смертей,

И горы стран сокрытых не манят

(130) Искать к народу тайному путей;

И башенный не манит звонкий зов

Всех королевств земных колоколов.

Здесь — лес и камни под покровом чар,

Утрат бесценных, памяти благой

(135) Ценней, чем смертного богатства дар.

И род бессмертный жив в твоей земле,

Алалминорэ древних королевств.

(Перевод А. Дубининой)

★

Я завершаю комментарии примечанием по поводу употребления моим отцом слова гномы для обозначения нолдор, которые в Утраченных Сказаниях именуются нолдоли. Слово гномы отец использовал на протяжении многих лет; оно появляется даже в ранних изданиях Хоббита[26].

В черновом варианте заключительного абзаца Приложения Е к Властелину Колец отец писал:

«Я иногда (не в этой книге) использовал слово «гномы» для обозначения нолдор и язык гномов вместо нолдорин. Я счел это правомерным, поскольку, что бы уж там ни думал Парацельс (если он и впрямь изобрел это название), для некоторых слово «гном» по- прежнему ассоциируется с сокровенным знанием[27]. А нолдор — название этого народа на языке Высоких Эльфов — означает «Те, Кто Знают», поскольку среди трех родов эльдар нолдор с самого начала выделялись как знанием того, что есть и было в мире, так и стремлением узнать больше. Однако они никоим образом не похожи на гномов как высоконаучных теорий, так и народных сказок; так что теперь я отказался от этого вводящего в заблуждение перевода. Ибо нолдор принадлежат к роду высокому и прекрасному, то — старшие Дети мира, ныне ушедшие. Были они статны, светлолицы и сероглазы, и темны были их кудри, кроме как в золотом доме Финрода…»

В опубликованном варианте последнего абзаца Приложения Е ссылки на «гномов» устранены; вместо них приводится пространное объяснение использования слова эльфы в качестве варианта перевода квэнди и эльдар, несмотря на умаляющий оттенок английского слова. Этот отрывок, где речь идет о квэнди в целом, повторяет формулировку черновика: «То был род высокий и прекрасный, и среди него эльдар, ныне ушедшие, были что короли: Народ Великого Странствия, Народ Звезд. Были они статны, светлолицы и сероглазы, и темны были их кудри, кроме как в золотом доме Финрода…». Таким образом, это описание облика и волос изначально относилось исключительно к нолдор, а не ко всем эльдар в целом. И в самом деле, ваньяр были золотоволосы; именно от Индис из рода ваньяр, матери Финарфина, сам он и его дети, Финрод Фэлагунд и Галадриэль унаследовали золотые волосы, столь приметные среди правителей нолдор. Но как возникло это необычное искажение смысла, я объяснить не в состоянии [28].

II

МУЗЫКА АЙНУР

[THE MUSIC OF AINUR]

Вторая тетрадь, точное подобие той, в которую мать переписывала Домик Утраченной Игры, содержит текст, написанный почерком отца (все остальные тексты