— А Лёню? — уточнила Стеклова. — Можно мне Лёню?

— Можно, — улыбнулся друид.

Насколько я понял, Лёха и сам был в состоянии справиться со всеми индюками, — во всяком случае погрузку в фургоны он организовал самостоятельно и без посторонней помощи, — но старость была уже не за горами, Алексей Михайлович становился всё более и более сентиментальным, и как-то внезапно для себя самого проникся отношениями учитель-ученица.

И это прекрасно!

Стало быть, со временем научит Таню всяким фокусам. Сам потешится, меня чуть разгрузит, да и для Стекловой учителя лучше не найти. Все в плюсе. Обожаю, когда так получается.

— Василий Иванович, прошу прощения, — подошёл ко мне работник фермы уже после того, как индюки своим собственным пешком и без ноты возражений залезли по фургонам. — А вы уверены, что скинули правильную геоточку?

— Уверен-уверен, — кивнул я. — Просто езжайте за нами.

Ну… дело в том, что точку я и впрямь скинул странную. Поле возле Удалёнки, в противоположной от лагеря геологов стороне. Ну не домой же мне всю эту стаю везти, верно? Газон загадят, Кузьмича поклюют. Мне оно зачем такое счастье?

Сели.

Поехали.

Танков Несвицких по дороге не встретили, и уже хорошо.

Сутки выдались долгие и насыщенные аж с перебором, так что мне очень хотелось бы сегодня по-человечески выспаться. Учитывая остановку, до Удалёнки добрались только к первым сумеркам. Под пристальным контролем друидов, индюшек выпустили на свободу, оставили их колдовать, а сами погнали дальше, домой.

Загодя я позвонил Кузьмичу и попросил поставить самовар. Однако медитативное чаепитие с песочной полоской, — сухой такой, как в детстве! — продлилось недолго.

Лёха с Таней вернулись уже через полчаса и отчитались о том, что индюшачий дозор вышел пост. Точнее, отчитался Лёха, а вот Стеклова уже пребывала в напряжённой задумчивости. Как будто бы мыслями находилась где-то не здесь. Ну а в целом оно и понятно; у неё ведь сейчас не два глаза, а двести два, и все зрячие.

— Справляешь, Тань?

— Чего?

Ох ёпть! Это заразно что ли?

— Алексей Михайлович, вы случаем не кусали Татьяну?

— Чего?

Понятно.

Лесные кудесники работают, и концентрацию им лучше не сбивать. Так что я проводил их до Лёхиного дома, — Чего сразу же прыгнул в гамак и замер, уставившись в тёмное небо, — попросил альтушек приглядывать и ухаживать за друидами, а после в двух словах обрисовал ситуацию.

Насчёт Несвицких.

Так, мол, и так, на нас заимели зуб, будьте готовы к боевым действиям. Ну и то, что на сей раз лёгонького ултьтранагиба не получится, тоже объяснил.

— Когда всё начнётся, противника недооценивать нельзя, — сказал я. — Не геройствовать, не куражиться и ни в коем случае не рассредотачиваться. В особенности это касается кадета Ромашки. Всегда держаться либо меня, либо Фонвизину. Фонвизина?

— Да, Василий Иванович?

— Быть может, тебе нужно какое-нибудь снаряжение? Артефакты, чтобы бодрей лечилось?

Сиятельство тяжко вздохнула.

— Позвоню матери. Попрошу, чтобы к утру доставили кое-что из арсенала рода.

— А что нужно-то? Давай у Державина попросим?

— Нету у него такого, — слабо улыбнулась княжна. — При всём уважении к Степану Викторовичу.

Нет, так нет. Спорить я не стал, целительнице виднее что ей нужно.

На том мы, собственно говоря, и разошлись. Время отдыхать и отсыпаться. На сегодня вроде бы всё, да как оказалось не всё. Напоследок перед сном у меня случился один неприятный разговор с главой Тайной Канцелярии.

— Костя, иди в жопу, — я повторял фразу так часто, как будто это была мантра.

— Ну? Скуф! — не унимался тот. — Ну пожалуйста!

— Что значит «пожалуйста»⁈ И что такое «ну»⁈ Ты себя слышишь вообще⁈ Тебе сколько лет-то⁈ Ты на каком посту находишься, Костя⁈ Хватит канючить! «Нет» сказал!

— Вась, я тебе обещаю, что для тебя ничего не изменится. Ну сам пойми, что ты в последнее время зачастил со всякими разборками.

— Я зачастил⁈ — я аж чуть не поперхнулся от возмущения. — Это я-то зачастил⁈ А кто мне группу «Альта» подсунул⁈ Жил без них, не тужил, воевал сугубо с осами и кротами!

Как нетрудно догадаться, речь зашла о Несвицких. Весточка о том, что княжеский род собрался на разборки со Столпом Империи долетела и до тайника. Собственно говоря, она и не летела вовсе. Лично пришла. Несвицкие собственной персоной пытались узнать через Костю, что это за Столп Империи такой? Кто, почему, что может, с кем знаком, с чем его едят?

— Да у меня целый отдел по твоей проблеме работает! Скоро табличку на дверь впору приколачивать будет: «Отдел По Сохранению Секретности Скуфидонского Василия Ивановича». Ты хоть представляешь, как геморройно всё это подчищать⁈ Хрен с ними с графьями теми, хрен с ними с Нобелями, но тут-то…

— Говнюки, которые Министерству Обороны карты путают, — встрял я.

— Известные говнюки, Вась! — ах, сколько страданий было в голосе тайника. — Если пропадут всем родом внезапно, такое скрыть не получится, как ни старайся!

— Ну и что ты мне предлагаешь?

— Давай немножечко тебя рассекретим?

— Нет.

— Ну хоть самую малость. Хотя бы титул на княжеский сменим, а? Или на великокняжеский, я думаю, что Величество не против будет.

— Ещё чего! Титул мой не трожь! Титул мне от предков достался между прочим, а не за хер собачий!

Короче…

Из-за чего весь сыр-бор? Тут чтобы разобраться, копнуть придётся далеко и глубоко. Итак: из-за откровенно имбалансного дара обращаться с сырой магией, род Скуфидонских почти всегда был засекречен. А хотя… безо всяких «почти».

Всегда.

Ни к чему о таком знать подлой вражине, ни на западе, ни на востоке. Мало ли до чего додумается супостат? Подкупать будет, сманивать, покушаться… Так что уговор был такой: мы ни в чём не нуждаемся, не лезем в политику и не светимся, а царь-батюшка живёт, здравствует и делает так, чтобы мы ни в чём не нуждались.

Моих дедов и прадедов использовали в качестве тяжёлой артиллерии, когда ничто другое уже не помогало. То есть стояло себе вражеское войско, а потом вдруг, — херак! — и больше не стоит. Лежит и остывает.

Немногочисленные выжившие рассказывали потом у себя дома небылицы про русских богатырей, которые горсточкой против