По сути — кусочек плотного картона. Написать, нарисовать или нанести на него можно было всё, что угодно, но Андрей подсмотрел за отцом и напечатал на этом кусочке картона визитку. Что до действия, то…

Ничего неожиданного.

Артефакт был очень мощной и взрывоопасной чёрной меткой.

А активировался довольно просто. Стоило лишь нарушить целостность визитки, например, как будто бы случайно подогнуть её уголок, и запускался таймер. Не очень долгий, чуть больше двух минут. Так, чтобы владелец артефакта сумел спокойным прогулочным шагом добраться до безопасного места.

— Барышни, здравствуйте!

— День добрый.

— Боюсь, нас друг другу не представили, — улыбнулся Андрей и протянул Стекловой заряженную визитку. — Князь Несвицкий.

— Спасибо большое.

Внезапно у Тани сработала чуйка. Объяснить себе этот поступок она не могла, но своё «спасибо» произнесла, выставив руку вперёд, будто героиня плаката о вреде пьянства.

— Ваше Сиятельство, — сказала она. — Свои контакты вам лучше оставить нашему командиру Василию Ивановичу Скуфидонскому. Кажется, вы с ним уже виделись…

— Да брось! — хохотнул Несвицкий, всё так же продолжая протягивать ей бумажную бомбу. — Бери, пригодится. Сможете связаться со мной по поводу реванша.

— Наш командир запретил реванш.

— Пф-ф-ф!

Времени прошло уже не мало, и Андрей начал паниковать.

— А мы ему не расскажем, — подмигнул он девушкам. — Хочу ещё раз сыграть с вами, но на сей раз в полную силу и на хорошие деньги. Скажем, двенадцать миллионов? По два на человека, если выиграете…

Шестакова резко выдохнула, сжала кулаки, развернулась на сто восемьдесят градусов и уверенным шагом потопала прочь, лишь бы не слышать сладкие речи искусителя. Остальные девушки отреагировали спокойней. Да, мысленно они уже потратили эти деньги, но только-только заработанное доверие Скуфа оценивалось куда дороже.

— А если проиграем? — включилась в разговор Её Сиятельство Фонвизина.

И ответ на этот вопрос Андрей продумал как нельзя лучше. Он прекрасно знал, как можно запутать девушек.

— А если проиграете, — Несвицкий снова взглянул на Таню Стеклову. — Если проиграете, то вы, милое создание, будете должны мне свидание.

Где-то невдалеке раздался протяжный вой. Волков близ Мытищ не видели уже лет так-эдак тридцать, а потому становилось ясно — воет Шестакова.

— Спасибо, но нам не подходят такие условия.

Стеклова опять врубила режим терпеливого робота. Всё так же, как и там, в операционной Института во время допроса Дудкой. Односложные фразы, взгляд мимо и мимика на ноль.

— Ну не будьте вы такой снежной королевой, — улыбнулся Андрей, а про себя подумал: «Сука!»

Времени почти не осталось, секунд тридцать, и рванёт; если разделается с бомбой прямо сейчас, то только и успеет отойти быстрым шагом. А потому Несвицкий решил перейти к действиям и запихнуть визитку Стекловой в карман самостоятельно. Дескать, ты не сама взяла, потом найдёшь случайно.

Собственно говоря, он уже протянул руку, что сделать это, но вдруг упёрся в какой-то невидимый барьер.

Да и звуки вокруг резко утихли и стали глуше, будто ему на голову нахлобучили ведро.

— Эй! — заорал он и ударил по барьеру. — Эй, какого хера⁈

Девушки тем временем попятились от него.

— Какого хера⁈ ЭЙ! ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ, ВЫПУСТИТЕ!!!

* * *

Ну что могу сказать?

Кабы артефакторы Несвицких зарядили свою бомбу чем-нибудь другим, то быть беде. Но они, по всей видимости, задумывались об инсценировке несчастного случая и выплеск сырой магии — самое то. Поди потом докажи, что это у жертвы какой-нибудь артефакт не коротнул.

Так что вот…

А сырая магия — это моя стихия. Смерть чувствует мертвечину, Стеклова по-свойски базарит с кактусами, Фонвизина раз взглянув на человека диагностирует ему дюжину болячек, а вот я — это я.

Как только молодой князёк запустил свой таймер, я почувствовал это сразу же.

Как?

Легко и просто. У меня на такой случай что-то типа ментальных усов есть, мяу-мяу. Вот я и ощутил, как сырец, который в своём обычном состоянии равномерно размазан по пространству, как масло по хлебушку, и который я собираю для своих атак, вдруг взял и потёк в одном направлении. Начал собираться и копиться в одной точке, а именно в руках у этого ублюдка.

И явно с тем, чтобы впоследствии рвануть.

Выскочив на улицу из домика администрации, я тут же понял всю ситуацию. Гад пытался буквально впихнуть Стекловой какой-то кусочек бумаги.

Решение пришло моментально.

Я просто взял и нахлобучил на этого урода купол. Не купол даже, а шар. В таком же мы с альтушками пролетели сквозь портал трещины. Всё-таки асфальт у Мороза тут не казённый и зачем ему, спрашивается, после взрыва асфальт перезаливать?

— Выпустите меня! — Несвицкий бился о барьер с отчаяньем загнанной крысы.

Кулаками дубасил, ногами и даже головой. Материться начал далеко не по-аристократически, но при этом и без пролетарской выдумки. Так, чисто срамные органы перечислял.

— Откройте! Выпустите!

А потом вдруг: Хлоп!

Контуры барьера резко обозначились красным. Как будто лягушка в микроволновке взорвалась… никогда не взрывал лягушек в микроволновке, если что, но именно так себе всегда это и представлял.

Земля, как говорится, пухом.

— Ой, — пискнула за спиной Натулёныш, зачем-то вылезшая обратно наружу.

— Ой-ой-ой, — пробасил следом Герман…

* * *

Княжеский сын — это, конечно, масштабно и значимо. Но сам случай чуть ли не бытовой, и потому вместо тайников Морозов вызвал самую обычную полицию. Звонить и поднимать министров тоже было совершенно незачем.

Потому что…

Ну вот если разобраться? Что случилось-то вообще, говоря казённым языком?

А случилось следующее:

Добропорядочный гражданин Российский Империи Скуфидонский В. И. мимоходом предотвратил использование опасного артефакта Несвицким А. В.

Увидел, понял, среагировал, всё равно что бабушку из-под колёс автобуса вытянул. А на мотивы и причины поступка Несвицкого гражданину Скуфидонскому насрать три кучи, потому что он не при делах вообще.

— Может, бомбист, — пожал я плечами, объясняясь с полицией. — Мало ли какие сейчас у молодёжи увлечения?

Камеры видеозаписи с парковки на моей стороне. Камеры из лавки «сувениров», которые до кучи ещё и звук писали, тоже на моей стороне. Все мои реплики в сторону юного князя были учтивы и доброжелательны.

Свидетели, опять-таки, на моей стороне. Аж десять с хреном человек, среди которых такие особы, как княжна Фонвизина и граф Морозов.

Да и, мать его так, здравый смысл тоже за меня впрягался изо всех сил!

Короче говоря, в клубе Германа мы провели на полтора