Между тем, Дэр вновь кинулся на Ко-ка-рву. Призрак обернулся, чтобы увидеть, как острие хонковского клинка летит демону в грудь. Ко-ка-рва отклонился назад. Шестеренка, вылетевшая из стены, пронесшись по воздуху, едва не отрубила хонку руку вместе с мечом…

Хонк увернулся, соскочил с потолка, раздумал пару секунд, и воздух вокруг него вновь задрожал, наполняясь синими бликами.

– Ага! – Воскликнул Ко-ка-рва. – Еще больше хонковской магии!

Вокруг демона внезапно образовалось нечто вроде пульсирующего синего пузыря. Ко-ка-рва начал оглядываться, с откровенным любопытством, не проявляя ни малейшего страха.

– Я, выходит, в ловушке. – Он слегка прикоснулся пальцами к стенкам пузыря. – Хм… Нет, это меня надолго не удержит.

– Мразь… – Выдохнул Дэр. – Тебя тяжело достать мечом, но это тебя должно убить.

– И что же это? – Спросил лениво Ко-ка-рва. – Мерзкая штука на самом деле. Она немного заглушает музыку…

Музыка… Призрак, бывало, на пару секунд забывал о ней, но почти тут же вспоминал. Ведь она словно оживляла буквально все вокруг, ее вибрации пронизывали воздух и эфирное тело мертвого однорукого мальчика… Она заставляла кукол в противогазах бешено плясать без остановки… То была сила Ко-ка-рвы, объединенная с неведомой силой Асху… Этой силе подчинялось все, и даже синий пузырь, заключивший в себе демона, словно бы пульсировал именно в такт этой музыке…

Ко-ка-рва внутри пузыря, вдруг перестал улыбаться и задрожал…

– Чт-то? – Вымолвил он удивленно, с нотками подступающей боли в голосе.

– Это не просто ловушка. – Прошипел Дэр. – Это может быть казнью, и станет ей для тебя.

Ко-ка-рва, не переставая жутко дрожать, трясущимися руками потянулся к горлу. Очки его вдруг стали сами собой трескаться. Трещинки разрастались паутиной, а глаза демона под ними расширились.

– Н-нет. – Ко-ка-рва произнес это одними лишь губами…

– Вот и все, Ко-ка-рва. – Сказал Дэр. – Перед твоей смертью я все же назову тебя по имени.

По щекам Ко-ка-рвы, из-под потрескавшихся очков, потекли черные шипящие слезы.

– Тебе уже не так весело, верно? – Продолжал издеваться хонк. – Чувствуешь, как разрушаешься изнутри? Твоя плоть, пусть даже демоническая, гниет. Это черное мясо, все же мясо, эта черная кровь, все же кровь. А значит, мое заклятие убьет тебя… Оно сожрет тебя изнутри!

На коже Ко-ка-рвы, на красивом утонченном лице, на обнаженных запястьях и кистях, начали появляться черные парящие язвы. Язвы ширились, а Дэр удовлетворенно улыбался.

– Я еще никого не убивал с помощью этого приема. При должной тренировке, мне даже не обязательно произносить заклинание вслух. Лишь сосредоточиться… Это сила, демон, это просто сила, которая превосходит твою. Ты оказался слабее меня, вот и проиграл.

– Ты не знаешь пределов моей силы… – Гниющие губы и язык мешали Ко-ка-рве говорить, но ему все же удалось выдавить из себя эти слова. – Не знаешь…

Плеер вдруг затих, а потом грянул с новой силой уже другую мелодию. Эта музыка была куда жестче, злее, тверже, энергичнее, веселее… Под нее хотелось не просто плясать, но творить безумие… Даже Призрак, своей чистой душой, ощутил эту яростную и веселую энергию, даже в нем зародилось желание безумия. Сила музыки разъедала парящий дом, как магия Дэра разъедала тело Ко-ка-рвы.

Кровавые обои отделились от стен, а сами стены пошли трещинами, также выплескивая кровь. Прямо позади Дэра доски пола вздыбились и с жутким треском развалились, открыв пространство зияющей пропасти, в глубине которой завывал ветер… Некоторые из кукол тут же, разбежавшись как следует, прыгнули в эту пропасть. Очевидно, им давно не терпелось совершить самоубийство…

Внутри синего пузыря больше не было Ко-ка-рвы. Все пространство там заполнилось густым черным дымом, пронизанным яркими желтыми вспышками, будто сверкающими молниями. Призрак понял – это и есть истинная сущность демона – черная испарившаяся кровь, похожая теперь на дым, и вспышки молний – электричество, питающее всю эту черноту… И неужели во что-то подобное может обратиться со временем человеческая душа?

Чернота билась и сверкала внутри пузыря. Дэр поморщился, отработанным движением вложил меч в ножны, затем сложил ладони рук вместе…

– Ты умрешь. – Прошептал напряженно он, и Призрак услышал эти тихие слова тонувшие в гвалте музыки лишь потому, что находился совсем рядом с ним.

Хонк с помощью своей магии пытался уничтожить демона, вкладывал в это огромное количество сил, но Призраку внезапно вспомнились слова Ко-ка-рвы, сказанные им еще в самом начале: “Сдается мне, если имеешь сильную волю и очень не хочешь чего-то, то у того, чего ты не хочешь, мало шансов одолеть тебя”.

Ко-ка-рва не умрет прямо сейчас, вдруг понял Призрак. Воля его еще не сломлена, и воли этой просто огромное количество, и она огромной силы, он развил ее за все долгие годы своего существования…

Чернота давила изнутри на пузырь, и теперь уже руки Дэра, с ладонями, сложенными словно в молитве, начали дрожать…

В следующее мгновение все шестеренки разом вырвались из стен, и принялись смертоносными снарядами носиться по коридору. Одна из шестеренок пронзила Призрака, но он не почувствовал ничего, ведь давно уже был мертв…

А вот Дэру приходилось непросто. Он, очевидно используя всю свою хонковскую ловкость, подпитанную магией, уворачивался от шестеренок, перепрыгивая через них, уклоняясь, убегая, взбираясь на стены и потолок… Однако при всем при этом, хонк не менял расположения соединенных ладонями рук, и каким-то невероятным образом сохранял концентрацию…

Пузырь держался еще несколько, показавшихся Призраку невероятно долгими, минут. Но потом одна из шестеренок глубоко полоснула Дэра по плечу, и пузырь тут же лопнул. Заполненная молниями тьма вырвалась на волю и тут же устремилась на хонка, окутала его, а затем будто бы выплюнула, с силой ударив о ближайшую стену…

Призрак ощутил одновременно с радостью и какой-то нелепой горечью, что сила, удерживающая его в парящем доме, исчезла, и он может улететь хоть сейчас… И это следовало бы сделать немедленно, однако, повинуясь некоему странному щемящему чувству в мертвой груди, Призрак остался на месте…

Дэр полулежал спиной к стене, еще более окровавленный, с гаснущими глазами, и лишившийся обеих рогов. Вместо них, на голове его, из темных волос торчали два острых обломка…

Живая тьма, вспыхивая электричеством, словно грозовая туча нависала над ним, а потом вдруг стала уменьшаться в объеме, принимая вид человеческой фигуры. Хонк же принялся стремительно худеть, щеки его впали, кожа заблестела, покрываясь потом и обтянула череп.

Дэр