столом. Там оно будет в безопасности, пока я не куплю подходящую рамку. Это не более чем документ, подтверждающий факт приема, но он значит для меня не меньше, чем диплом об окончании курсов. Я уже опаздываю на работу, но мне так не терпится поделиться новостью с кем-нибудь, может быть, позвонить миссис Аллен или Наоми. Почти добежав до светофора, врезаюсь во что-то твердое, и листок бумаги взмывает в воздух, а из меня вырывается приглушенный хрип боли.

– Вот черт! – говорит парень с темными волосами, глядя на меня сверху вниз. Он улыбается теплой виноватой улыбкой, и у меня возникает желание улыбнуться в ответ. – Прости, я не собирался в тебя врезаться.

– Все нормально, – бормочу, отлипая от него, и отступаю на шаг, чувствуя, как горят щеки. – Это я слишком увлеклась, так что не видела дороги.

– И что же так сильно завладело твоим вниманием? – с любопытством спрашивает он, а потом вдруг морщится, глядя на мостовую. – Ох, это совсем не круто.

Я смотрю в том же направлении, и прямо в эту самую секунду мусоровоз, проезжающий мимо, оставляет здоровенный отпечаток грязной шины на безупречно гладкой поверхности свидетельства, где мое имя выведено свежими чернилами рядом с печатью кулинарной школы.

– О БОЖЕ, НЕТ! – кричу, практически бросаясь под колеса, но парень успевает поймать мою руку, чтобы затащить обратно на тротуар.

– Ты с ума сошла? Ни один документ в мире не стоит того, чтобы прыгать под машину! – Кажется, он зол, но голос все еще звучит мягко. Готова поспорить, он не ожидал, что я попытаюсь спасти то, что осталось от моего будущего. Как раз вслед за его репликой второе колесо проезжает по свидетельству, и белая бумага превращается в грязное месиво.

Слезы наворачиваются на глаза, я дожидаюсь, пока дурацкий вонючий мусоровоз уедет, а потом отталкиваю своего спасителя в сторону, подбегая к месту преступления. Чернила на картоне расплылись, а печать превратилась в подобие грязной кляксы, в которой теперь невозможно разобрать ни единой буквы. Чувствую, как мой подбородок дрожит, пока стою над документом, все еще валяющимся посреди мостовой.

Парень оказывается рядом, аккуратно приподнимает штанины дорогих на вид брюк и приседает на корточки, поднимая листок.

– Выглядит паршиво, но поправимо, – заверяет он, поднимаясь.

– Если только у вас в кармане не припрятана новая печать, – бурчу я, забирая свидетельство из его рук.

Он невозмутимо осматривает улицу, пробегая глазами по зданиям, а потом останавливается взглядом на вывеске школы, из которой я выбежала в спешке.

– Идем, – просто говорит он, беря меня под руку и ведет в сторону здания уверенными быстрыми шагами. Как только мы заходим в вестибюль, он снова забирает из моих пальцев потрепанный листок и кладет его на стойку регистрации.

– Добрый день! Чем я могу вам помочь? – Девушка за стойкой узнала бы меня, ведь я покинула вестибюль каких-то пять минут назад, но она слишком увлечена моим спутником, поэтому я продолжаю стоять будто немая, пока она пожирает его глазами.

Надо признать, он действительно привлекательный и от него пахнет по-мужски изысканно, так что в воздухе сразу чувствуется некая сила, притягивающая окружающих.

– У нас тут вышло небольшое недоразумение. Видите ли, я случайно испортил документ этой прекрасной леди, за что приношу свои извинения. – Последнюю фразу он говорит, бросая на меня короткий взгляд, но я не успеваю открыть рот, чтобы возразить, как он продолжает: – Не могли бы вы сделать исключение и провести замену свидетельства?

Девушка неохотно переводит взгляд на меня и кивает.

– Конечно, нет проблем. Я сейчас же свяжусь с бухгалтерией. Присядьте пожалуйста, вас позовут.

И это все?

Чувствую себя полной идиоткой, потому что почти устроила истерику, отняв время у незнакомца, а всего-то и надо было вернуться и заменить испорченный документ. Хочется удариться головой о стойку, но это было бы лишним подтверждением моей невменяемости перед этим услужливым человеком.

– Мне очень жаль, – бормочу, когда мы отходим от стойки. – Я так растерялась, что не подумала.

Не добавляю, что не привыкла ждать от людей содействия, что чаще всего мне приходилось заталкивать свои желания поглубже и не рассчитывать на чью-либо доброту и помощь.

– Все в порядке, – терпеливо говорит парень, направляя меня к креслам для ожидания.

– О! Вы можете идти, думаю, я и так отняла у вас слишком много времени, – виновато говорю, поднимая на него взгляд.

В глубине его глаз мелькает нерешительность с примесью волнения.

– Я никуда не спешу.

Довольно неловко, но я киваю, и мы садимся в уютные кресла, дожидаясь вызова администратора.

– Я Дэмиен, – представляется парень, не сводя с меня глаз.

– Элси, – застенчиво говорю, то и дело утыкаясь взглядом в колени.

– Я знаю, – добавляет Дэмиен, и я смотрю на него с опаской. Прочитав мой безмолвный вопрос, он издает короткий смешок. – Это было написано в свидетельстве.

– Ах, ну да, точно, – смеюсь, еще больше краснея.

Так мы и сидим, болтая о случайных вещах, и я совершенно забываю, что опаздываю на работу.

Джош

Мой телефон звонит, а это значит, что смена Уэйда закончится через час и нужно выезжать на указанный адрес. Но это несложно, ведь я уже сижу в припаркованной неприметной машине через дорогу от дома Элси. Прошло всего два месяца с тех пор, как мы взяли объект под наблюдение, а я уже сбился со счета, сколько раз мысленно отвешивал себе подзатыльник за желание поменяться с ребятами.

Мне даже пришлось пойти на компромисс с собой и согласиться на адвокатскую практику, лишь бы хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей. Чем больше мы следуем за ней повсюду, тем сильней у меня проявляется необъяснимое желание быть ближе. В переулке между домами мелькает фигура, и красный отблеск волос подсказывает, что Уэйд уходит. Он на секунду поворачивает голову в мою сторону, точно зная, куда нужно смотреть, а потом подходит к черному мотоциклу, прислоненному к стене парковки так, что его не видно в тени. Фары ослепляют резкой вспышкой, двигатель байка оживает, и с грозным рокотом Уэйд исчезает в ускользающей ночи.

Проходит время, и тусклый солнечный свет вырисовывает розовой краской узоры на домах. Сегодня выходной, стало быть, Элси будет готовиться к своим кулинарным курсам, а потом угощать всех соседей полусотней различных круассанов или, может быть, канноли с начинкой из рикотты. Утренний черный кофе одиноко урчит в моем пустом желудке, и, нашарив в бардачке последнюю упаковку магазинных бисквитов, я делаю пометку пополнить запас быстрой еды, который обычно храню в машине.

Пока жду выхода Элси из дома, мне в голову приходит шальная