— Ты ведь помнишь, мы обсуждали, как появляются новые магики? Те, что приходят из сел обычных людей? Я тебе рассказывала про не утонувшие яблоки. Горькие.

— Это оно? — Ева даже шею вытянула, разглядывая яблоко, словно оно должно было выглядеть иначе. И снова вытащила пылающий меч, то ли намереваясь повести их вперед, то ли просто согреть и осветить. — Эх, нашего же Седо… дракона постоянно брали для того, чтобы привезти найденных. Кстати, интересно, почему он не догадался сам ухватить горькое яблоко и вернуться человеком? Может, драконы просто не знают об этом?

— Может, и не знают, — поспешила ответить Радка, уводя разговор подальше от Седого, оказавшегося ни больше, ни меньше королем. Эх, драконом он был краше! Лучше бы она не торопилась. Не побоялась бы она увести дракона у багряного принца! Сейчас бы рядом была Янка, а королевство так и стояло бы без короля.

— Понимаешь, — продолжила она. — Вот у нас стоят колодцы, рядом с селами. Хотя, думается мне, что это села рядом с колодцами. Пить из них нельзя, вода людям не годится. А вот драконы пьют и тем самым сохраняют тот разум, какового хватает, чтобы не бросаться на людей. Люди же, насильно обращенные драконами, и того больше помнят. Но это я знаю сейчас. Раньше я знала лишь о том, что если бросишь яблоко в колодец, и оно утонет, то значит, ты владеешь магией. И как ты думаешь, много ли было таких… дураков, что бросали яблоко, не будучи уверенными, что оно утонет?

— Так, а если оно не утонет, — Ева присвистнула. — Стой, не отвечай! Я вспомнила, его надо съесть, так?

— Да, — Радку ощутимо передернуло. — И они невыносимо горькие. Просто невыносимо.

— «Они». — повторила Ева. Взгляд ее затуманился. Похоже, она представила, как изменилось бы всё, угадай хоть один дракон, что нужно отобрать у несчастной злой девчонки Радки её проклятое горькое яблоко.

Радка не ответила. Они некоторое время еще сидели молча, потом Радослава тяжело поднялась, спрятала яблоко и взяла сумку, собираясь идти вперед.

— Ты так много их съела, да? — нагнал её тихий голос. — Ты просто хотела быть магессой?

Рада поморщилась. Вот чего-чего, а жалости она точно не хотела. Не сейчас и не от Евы. Но ответить всё равно было нужно.

— Да, — ответила она, не поворачиваясь лицом. — Я хотела покинуть дом любой ценой, хотела жить среди чудес и драконов. Манфред был лишь средством. Прости.

Было так странно вдруг извиниться за то, что стояло между ними с самого начала, и Ева, похоже, думала также, потому что промолчала.

Так в полной тишине они двинулись дальше, стараясь держаться как можно ближе друг к другу и не плутать меж озер. Пещере не было конца.

Глава 10

Правоту Ирены Мейнгрим понял даже слишком быстро, да к тому же довольно болезненно для его и без того израненного самолюбия.

К счастью, он был как раз дома, когда защита затрещала, пошла ледяными трещинами и прорвалась. Не слишком сильно, затянулась тотчас же, поскрипывая свежим синим льдом, но всё-таки этого оказалось достаточно, чтобы прямо в кабинете перед Гримом очутился немного обалдевший от ледяного приветствия Манфред.

— Вот у тебя вечно какие-то синие штучки, — почти беззлобно фыркнул Манфред, но его взгляд заставил Грима усилить сам по себе возникший в руке ледяной меч. — Грим, я не собираюсь воевать в твоем доме. Ты ведь не считаешь меня совсем идиотом?

— Совсем — может и не считаю, — буркнул Мейнгрим, крепко запомнив это «в твоем доме». Как он до сих пор не понял, что они и впрямь давно не только родственники, но и соперники. А может, даже и враги. Эх, права была Ирена, погрязнув в своих мыслях и страданиях, он упустил не только Радославу и безбашенную сестренку, но и нечто большее. — Почему ты являешься как враг, Фредек? Ты мог войти через дверь как честный гость.

— Да? — что-то непонятное мелькнуло на лице Манфреда и пропало. — Прости, я торопился. К тому же мы такие близкие родственники, верно? Ты — мастер моих сыновей и твоя сестра…

— Зачем ты пришел, Фредек, — прервал его Мейнгрим, которого неожиданно изрядно взбесило такое упоминание Фабиуша. Он никогда на самом деле не считал мальчика близким себе, тот шел приложением к Радославе, и Мейнгрим покорно позволял ребенку звать себя папой, зная, что это утешит Еву. Но теперь… Всё изменилось. Он любил Радославу и хотел вернуть её. Этого же хотел и Фабусь, а значит, они навсегда заодно.

— Хорошо, — примирительно показал ладони Манфред. — У меня буквально пара вопросов. Ты спал с женой?

Мейнгрим моргнул. Ему показалось, что у него начались слуховые галлюцинации, и он даже оглянулся, полагая, что для того, чтобы такое произошло. Нужен хотя бы один магик разума вроде Лотты. Но в кабинете они были одни.

— Ну так что, ты спал с Радославой? — нетерпеливо повторил Манфред, жадно заглядывая в глаза. Мейнгрим отшатнулся.

— Вообще-то не твое дело, — всё-таки ответил он, сообразив, что Манфред всё еще ждет. Под этим взглядом он сам не понял, как начал оправдываться. — И я не собирался, и вообще-то она моя жена…

— То есть спал! — теперь это его прервал Манфред, и Мейнгрим облегченно выдохнул, чувствуя, что наговорил лишнего. На удивление Манфред не выглядел оскорбленным, чего ожидал от него Мейнгрим, полагая, что у зятя взыграла запоздалая ревность собственника. Грим слишком давно следил за ним, чтобы не знать про расследование Манфреда о Еве и её связи с Берхтом. Тогда Мейнгрим думал еще сообщить об этом Еве, но тут появилась Радослава и всё завертелось слишком быстро.

Но Манфред выглядел лишь слегка раздосадованным и куда больше задумчивым.

— А она могла сбежать, потому что ждет ребенка? — высказался вслух Манфред, но взгляд его был отсутствующим, словно мысленно он был не здесь и говорил вовсе не с Мейнгримом. — Мне вот она тоже не сказала ничего. И исчезла.

И хоть Мейнгрим чувствовал, что он в этом разговоре лишний, а обращаясь к нему, Манфред продолжал говорить сам с