Ежегодно управление культуры и отделение ВТО организовывали и проводили семинары с творческой молодежью театров и концертных организаций области, на которых обязательно присутствовал Евгений Иванович и, как правило, выступал. Он был настоящим наставником творческой молодежи. Своим личным примером, предельной самоотдачей воспитывал в окружающих высокое отношение к творческому труду. Высокая гражданственность, принципиальность сочетались в этом человеке с интеллигентностью, мягкостью характера. Я не видела, чтобы он кого-то и когда-то публично, громко «наставлял». Возможно, именно поэтому многие шли к нему за помощью и советом.

Почти 50 лет на сцене... Из них 27 в Челябинском драмтеатре, куда пришел в 1943 году и с небольшим перерывом работал до 1976 года. Более 100 ролей. Таков путь талантливого актера Агеева — ученика замечательного педагога Николая Николаевича Синельникова, чьи уроки он хорошо усвоил, вобрав в себя самое главное — реалистические традиции русской театральной школы.

Евгений Иванович принадлежал к поколению зачинателей советского театра. Его герои — революционеры, борцы Великого Октября: Озоль в «Выстреле» А. Безыменского, Чибисов в «Человеке с ружьем» Н. Погодина, Ерыськин в «Мятеже» Д. Фурманова, Алексей в «Оптимистической трагедии» В. Вишневского, Швандя в «Любови Яровой» К. Тренева. В 1952 году Агеев удостоен звания лауреата Государственной премии СССР за воплощение образа Шванди на сцене Челябинского театра.

В репертуаре русской и зарубежной классической драматургии Агеев — Васька Пепел («На дне»), Редозубов («Варвары»), Белугин («Женитьба Белугина»), Скалозуб («Горе от ума»), Городничий («Ревизор»), Лир («Король Лир»), Отелло («Отелло»)...

Помнят Агеева и миллионы кинозрителей, особенно старшего поколения, в фильмах: «Тревога», «Дочь моряка», «Кондуит», «Борьба продолжается», «Истребители», «Морской ястреб».

Великая Отечественная война. Трудный 1942-й год. Евгений Иванович в составе фронтовой бригады Саратовского драматического театра выступает в частях Карельского фронта.

В суровое военное время и в первые годы после войны актер работает над такими ролями, как генерал Кривенко в «Победителях» Б. Чирскова, Воропаев в «Счастье» П. Павленко, Ушаков во «Флаге адмирала» А. Штейна.

Четкостью идейных позиций, непримиримостью к злу, революционным гуманизмом пронизаны герои Агеева — генерал Бондаренко в «Перебежчике» А. и П. Тур, революционер Точисский в «Авзянской казачке» А. Лазарева.

Евгений Иванович любил вспоминать, как работал он над ролью Точисского, стремясь к раскрытию образа своего героя — большевика, ленинца. Сюжет пьесы А. Лазарева давал к этому материал. Освещаются подлинные события, происходившие в 1918 году в небольшом южноуральском городке Белорецке, который оставался единственной красной крепостью в белогвардейском окружении на Урале. Здесь, в Белорецке, и застала Точисского гражданская война...

Перед челябинским зрителем Агеев — Точисский предстал достоверно живым — умным и интеллигентным революционером, подлинным ленинцем, самоотверженно боровшимся за установление и упрочение Советской власти на Южном Урале. Евгений Иванович черпал силу и разнообразие своего творчества в общении с людьми. Он много выступал в городах и районах области, много лет тесно дружил с бригадой коммунистического труда Челябинского ордена Ленина трубопрокатного завода, которой руководил Герой Социалистического Труда Степан Илларионович Гончарук. Коллектив бригады избрал Агеева почетным членом.

«Чтобы дать что-то людям,— говорил он,— надо знать, чего они ждут от тебя, для этого я должен быть с ними. И не только как наблюдатель, но и как участник их общего дела».

Агеев любил посещать места, посвященные памяти героев гражданской и Великой Отечественной войн, всматриваться в исторические памятники. Он внимательно наблюдал и копил в себе чьи-то чувства, эмоции. Когда на встречах с пионерами ему повязывали красный галстук, артист преображался. Внешне сдержанный, строгий на вид человек, смущенно улыбался, а голубые глаза еще больше голубели. Внутренняя потребность видеть в людях доброе, светлое, высокое способствовала ему в создании замечательных образов наших современников.

И понятно в связи с этим, почему герой спектакля «Самый последний день» Б. Васильева младший лейтенант милиции Ковалев — в исполнении Евгения Ивановича — нес в себе необыкновенную любовь к людям, активную доброту, высокую гражданственность и ответственность за дело, которому служил. Основное в натуре Агеева — Ковалева — забота о человеке. «...Добро от ума хуже зла от души, хуже, ей-богу, хуже! Подлее»,— произносит Ковалев — Агеев, искренне убежденный в правоте этих слов.

Спектакль в Челябинском драматическом театре начинался выходом Ковалева из зрительного зала, а перед началом новой картины, он выходил к авансцене и, как бы советуясь со зрителем, делился своими сомнениями. Это делало героя еще более близким и еще более понятным человеком. За исполнение роли Ковалева Евгений Иванович был награжден Почетной грамотой Министерства внутренних дел СССР, значком «Отличник милиции» и медалью «50 лет советской милиции».

Герои Агеева в сложной тяжелой обстановке всегда оптимистичны и вызывают горячее сочувствие, сопереживание, но не жалость. Его Сарафанов в спектакле «Старший сын» А. Вампилова окутан лиричностью и мягкостью. Неудачник в личной жизни, он не теряет надежды на лучшее. Намерен играть на кларнете даже тогда, когда его увольняют из симфонического оркестра, чужого человека выдает за своего старшего сына, готовый на все, лишь бы в семье были радость и счастье.

У Сарафанова — Агеева, в его мироощущении, мировосприятии было что-то общее с героями пьес Арбузова: «Сказки старого Арбата», «Старомодная комедия». Та же доброта, восторженность, доверчивость и поэтическая одухотворенность.

Е. И. Агееву удавались не только серьезные, но и комедийные роли. В спектакле «Иосиф Швейк против Франца Иосифа» В. Константинова, Б. Рацера, по мотивам популярного антивоенного романа чешского писателя Ярослава Гашека, Агеев исполнял роль императора Австрии — Франца Иосифа. Роль эпизодическая, но Евгений Иванович нашел острый, доходящий до гротеска рисунок, определяющий социальную сущность данного образа. Спектакль поставил главный режиссер заслуженный деятель искусств РСФСР и ТАССР Н. Ю. Орлов. Наум Юрьевич говорил мне, что Агеев, следуя общему замыслу постановщика, уже на репетициях быстро входил в предлагаемые режиссером обстоятельства, тонко улавливая стиль спектакля.

На сцене Франц Иосиф появлялся под звуки военного марша. Напыщенный, самодовольный, с высоко поднятой головой, в блестящей каске с перьями, с важно выпяченной грудью, с кичливо заложенной за борт мундира правой рукой, полуприседавшей походкой, он двигался прямо на зрителя, и казалось, что это не человек, а качающаяся кукла, марионетка.

Мы помним Евгения Ивановича как человека высокого роста, со стройной осанкой, ходившего всегда прямо. Но в этой роли своим внешним перевоплощением артист доводил образ австрийского императора до гротеска, сатирической пародии, когда он произносил слова: «Да здравствует император Франц Иосиф!» Несмотря на то, что роль была небольшой, точно найденный Агеевым образ раскрывал, кто вершит судьбами людей в западном мире. Все это усиливало общее решение спектакля о судьбе маленького человека (Швейка) в этом