покрывать убийцу матери тоже не стали. Но отоспавшийся и даже поправившийся на тюремных харчах подследственный, при ознакомлении с материалами дела с хорошо наигранным возмущением вопросил: «Вы хоть сами-то верите в то, что написали?».

Несовершеннолетний наркоман, убивший кухонным молотком мать и бабушку, и снявший с еще не остывшего тела матери золотые сережки для приобретения дозы… И равнодушно, без эмоций показывающий свои действия при проверке показаний на месте.

Три брата, изнасиловавшие и задушившие 19-летнюю девушку в день защитника отечества… Снявшие с трупа золотые сережки, и не забывшие забрать из её пакета видеокассету (очерк «74 года лишения свободы»).

Прапорщик, заранее продумавший убийство несовершеннолетней дочери соседа с созданием видимости после вывоза её тела, что она жива чтобы получить выкуп. И убивший ещё троих человек, по воле случая ставших свидетелями… Он пытался убедить следователей, что девочку убивать не собирался, хотел только оглушить и держать в сарае, а после выкупа отпустить. Просто удар гантелью по её голове получился слишком сильным. Не рассчитал…

Таких обоснованно называют отморозками. Об изображении понимания и сочувствия в этих случаях речь не идет, дай бог, сохранить бесстрастность. А нужно еще со вниманием выслушать и детализировать выдвигаемые версии непричастности к убийству, либо причинения смерти по неосторожности. А ведь это необходимо и даже при наличии очень серьезных доказательств виновности в умышленном убийстве. Необходимо именно для доказывания полной несостоятельности этих версий и смягчающих наказание обстоятельств. Для того, чтобы у суда (особенно суда присяжных) не было никаких сомнений в виновности подсудимого и в том, что он не заслуживает снисхождения.

Кстати, и до нынешней Конституции обвиняемый не обязан был давать показания, мог лгать, изворачиваться. От следователей раньше требовали доказательств помимо явки с повинной и «чистосердечных» признаний. Высшей квалификацией считался сбор доказательств, достаточных для обвинения при отсутствии признательных показаний. Но даже нисколько не влияющий на совокупность доказательств виновности отказ от дачи показаний, обоснованно расценивался как неспособность следователя установить психологический контакт с допрашиваемым. Сейчас требуют получения явки с повинной и видеозаписи признательных показаний в «кратчайшее время». Эти видеозаписи, как правило, свидетельствуют о непрофессионализме и явно обвинительном уклоне. Но видеть этого не желают ни прокуратура, ни суд.

Разъясняя права, остановитесь на ключевых моментах, необходимых при данном следственном действии. Бесстрастно поясните, что отказ от дачи показаний имеет и негативные последствия, а активное содействие следствию исключает максимальное наказание и позволяет надеяться на его существенное снижение. Однажды я был вызван в суд в связи с заявлением подсудимого о применении мною незаконных методов следствия. На предложение конкретизировать заявление, он пояснил суду: «Я дважды судим, а этот следователь был первым, кто разъяснил мне все мои права. Этим он вошел ко мне в доверие и воспользовавшись им, искажал мои показания, смещая акценты. Доверяя ему, я подписал протокол, не читая показаний». Вот такая оригинальная попытка объяснить отказ от данных на следствии показаний. Суд осмотрел протокол допроса, где после основного текста допроса, прочитанного и подписанного подсудимым с собственноручным добавлением: «замечаний и дополнений не имею», следовали записанные вопросы следователя с подписью подсудимым каждого ответа, причем вопросы и ответы по объему не превышали 2—3 предложений. Его заявление было признано полностью несостоятельным.

Не создавайте препятствий для свидания наедине с защитником до допроса и обязательно отразите в протоколе, что такое свидание было предоставлено и позиция допрашиваемого согласована с защитником.

И, как это ни покажется удивительным, обвиняемый отбывает наказание, сохраняя хорошее впечатление о следователе, который доказал его вину и отдал под суд. Был случай, когда после отбытия наказания бывший подследственный пришел сказать мне «спасибо» за непредвзятость и объективность.

Опознание

Опознанию обязательно должен предшествовать допрос с выяснением: 1) может ли допрашиваемое лицо опознать подозреваемого либо опознаваемый предмет; 2) по каким индивидуальным признакам предмета или приметам внешности, одежды, голоса, походки человека может опознать. Не лишне уточнить состояние зрения у опознающего. При описании людей используйте стандартный криминалистический набор примет при розыске пропавшего (распечатайте рекомендуемое описание и положите в свою папку).

Следователь должен исключить возможность опознающему видеть подозреваемого до проведения опознания. Встречаются случаи «помощи» оперативников: от сообщения опознающему примет подозреваемого до показа его самого, либо его фотографии. Это не так уж и трудно установить по поведению опознающего и в дальнейшей доверительной беседе с ним. Поэтому, если известно о высокой квалификации следователя и его непримиримости к процессуальным нарушениям, оперативники на такую махинацию не решатся.

Опознание – лишь одно из доказательств, которое может быть положено в обвинение только при наличии совокупности других доказательств. Двойники встречаются не только у глав государств, для которых их специально ищут. В интернете без труда найдете статью о 20 (!) посетителях музеев, случайно нашедших своих двойников на старинных портретах. Двойники – не художественный вымысел, а очень похожие люди – не такая большая редкость. Для американца Ричарда Энтони Джонса практически полное сходство с преступником обернулось незаслуженным тюремным сроком в 19 лет, из которых он отсидел 17 лет. В 1999 году мужчину признали виновным в ограблении с отягчающими обстоятельствами. Тогда его двойник Ли Амос вырвал сотовый телефон из рук женщины на парковке у супермаркета и скрылся. В момент совершения преступления Энтони Джонс находился на дне рождения своей девушки, это подтвердили несколько гостей вечеринки. Несмотря на очевидное алиби, решающим оказалось то, что свидетели ограбления признали в нем правонарушителя. Надо отдать должное американской Фемиде: за свою ошибку она компенсировала 1.1 миллионов долларов.

И добросовестного заблуждения ведь никто не отменял. А встречается оно не так уж и редко. По факту изнасилования несовершеннолетней в Воскресенском районе подозреваемый был задержан через неделю и опознан потерпевшей. Кроме того, он был опознан сторожем базы РСУ соседнего района, как совершивший грабеж уже после совершения изнасилования. При опознании сторожем присутствовал прокурор района, и никаких сомнений у него достоверность опознания не вызвала. Ведь сторож утверждал, что именно с этим человеком он пил чай, пояснил сколько кусочков сахара опознаваемый при этом употребил, и что именно он же его ограбил. Такой вот гастролер – рецидивист. Только подозреваемый заявил, что за три часа до совершения изнасилования он еще работал на кирпичном заводе в Балашове, то есть за 300 километров. При моем выезде в Балашов его показания полностью подтвердились, а в общежитии завода был изъят его паспорт. Главный инженер завода пояснил, что подозреваемый с напарником в тот день с утра был на работе на конвейере, и категорически утверждал: уход раньше окончания смены любого из двух рабочих исключен, иначе конвейер встанет – один рабочий не успеет ни при каких обстоятельствах. Замена на случайного человека невозможна. Это же подтвердил второй рабочий. Алиби! В Воскресенском районе обвинение ему предъявлять не стали, а в соседнем районе на основании опознания дело направили в суд, и… получили оправдательный приговор. В то время оправдательные приговора отнюдь не были исключением.

В том же Воскресенском районе было совершено убийство бригадира наемной бригады. Проживавший с ним вместе рабочий исчез, а его установочных данных не было – «шабашники» работали без документального оформления. Но этот работник запомнился многим и по их словесным описаниям был составлен фоторобот, по которому впоследствии по фотографиям паспортного стола был установлен некий Салдаев. Он был задержан на территории другой области и после доставления его уверенно опознали три (!) человека, в том числе раздатчица столовой, в которой питались рабочие. Салдаев признался в совершении убийства и сообщил некоторые подробности его совершения, уверенно показал место и механизм убийства. Но от детализации уклонялся, ссылаясь на забывчивость. И оказался не курящим, хотя свидетели утверждали обратное. Дело было направлено в областной суд, где он отказался от признательных показаний и заявил, что в это время находился на принудительном лечении от алкоголизма. Суд вернул дело на доследование и было установлено, что Салдаев действительно находился в ЛТП на территории Мордовии и был освобожден за день до убийства… За сутки он, конечно, мог доехать до Воскресенского района. Но опознан он был как проживавший там в течение двух недель! Возникшая версия о том, что после освобождения он продолжал по документам «находиться»