Шрифт:
Закладка:
– Гляди, разве так можно? – Максим ткнул локтем в бок Конга.
– Каждый дерется сколько хочет, – пожал плечами тот.
Шансы на победу у сторон сравнялись. Все зависело от того, как много женатиков захотят показать свою отвагу и мощь. С одной стороны, мужчин в стойбище было в несколько раз больше, чем пришельцев. С другой: драться никого не заставляют, а рисковать сломанным носом, выбитыми зубами или откушенным ухом ради дополнительной жены не каждый согласится. К тому же носами, зубами и ушами риск не ограничивался, уже два тела неподвижно лежали под ногами у дерущихся. О них то и дело спотыкались, наступали, пинали в сердцах. Максим не выдержал, снова толкнул Конга:
– У вас что, первую помощь покалеченным не принято оказывать? Их же насмерть затопчут!
Гвых недоуменно посмотрел на него, пояснил:
– Мамки сделают, что надо. Нельзя мешать, драка идет.
Максим пожал плечами. Драке конца-края не видно, пока она закончится, никакая помощь бедолагам уже не понадобится.
Он не ошибся, потасовка продолжалась в общей сложности больше часа. Казалось, Чернорукие возьмут верх над противником: у тех резервы исчерпались, бились последние четверо, устоявшие на ногах, прочие сидели поодаль, потирали ушибленные места, и никто не делал попыток вернуться к поединкам. Трое не сидели, а лежали даже, жалобно поскуливая. Еще три тела валялось на самой площадке для драки, но кто из них чернорукий, а кто красноглазый, Максим определить не брался, все выглядели одинаково раздавленными. У хозяев резерв имелся: один боец, уже поучаствовавший в поединке и вновь дожидавшийся своей очереди, и свежий женатик, спустившийся на арену в надежде заработать чуточку славы без лишних трудозатрат.
Две пары закончили поединок почти одновременно: побежденные расползлись, победители уставились друг на друга, раздумывая, не схватиться ли им между собой. Но чернорукого отодвинули в сторону, его место заступил успевший отдохнуть боец. И красноглазый передумал. Рыкнул с досады и поплелся к своим побитым соплеменниках. Зрители, и до того голосившие, не умолкая, в предчувствии скорой победы, взревели еще громче. У Максима в ушах закладывало от визга сидевшей вокруг детворы.
– Уморился, – констатировал Конг.
Юноша отступившего не осуждал, какой смысл калечиться, если и так ясно, что не победить. Но не все так думали. Вожаку пришельцев явно не доставало мозгов, чтобы понять очевидное. Или его действиями не голова сейчас управляла, а иная часть тела? Он наконец смог свалить противника. Не дожидаясь, пока тот уползет, бросился к следующему. Не к тому, что с нетерпением жаждал сразиться, а к едва закончившему поединок, пошатывающемуся от усталости и боли. Тот был не готов к нападению, повалился как кегля с двух точных ударов, пополз прочь. Зрители, затихшие на миг от такой неожиданности, взревели теперь возмущенно.
– Он нарушил! – завопил и Максим, заражаясь всеобщей яростью. – Не считать! Судью на мыло!
Конг уставился на него изумленно. Слово «мыло» он, по всей вероятности, не понял. Возможно, его пониматель и не перевел эту фразу? Или все же перевел? А судят здесь мамки…
– Так же нельзя делать? – Максим постарался загладить неловкость. – Бить не того?
– Можно, – возразил Конг. – Редко делают, когда конец драки.
Вожак повернулся к следующему противнику. Этого он атаковать не пытался, стоял и ждал, набычившись, подняв и широко раскинув руки-лапища. Чернорукий заревел, бросился на него, с размаху врезал в грудь сначала кулаком, затем плечом, навалился всем весом. Вожак пошатнулся, но устоял. Обхватил голову и шею противника, зажал крепко, терпя сыплющиеся на него удары. А когда чернорукий стал слабеть, задыхаясь, резко крутанул его. Хруст позвонков услышали все зрители. Тело бойца дернулось в агонии, сползло на землю, едва вожак разжал хватку.
– Он же его убил, – прошептал ошеломленный Максим.
– Охота, – подтвердил Конг.
Вожак повернулся к последнему в очереди, рыкнул, приглашая начинать. Рассчитывавший на легкую победу женатик попятился и дал деру.
Последняя пара тоже закончила бой. Красноглазый свалил чернорукого наземь и тут же упал сам, не в силах устоять на ногах. Но это уже ничего не решало. Единственный, кто стоял на арене, был вожак пришельцев. В полной тишине он поднял вверх руки и победно взревел. Его соплеменники поддержали этот рык нестройными возгласами.
Пауза длилась минуты три. Потом встала мамка Рыха.
– Можешь выбрать трех женщин, – сказала холодно вместо поздравления с победой. – Остальным – по одной.
Она повернулась к соплеменникам, гаркнула:
– Спускайтесь вниз, быстро… – молодых женщин она назвала словцом, прозвучавшим в переводе понимателя весьма матерно. Максим и рот раскрыл. Не знал, что в словаре есть такое.
Не дожидаясь, пока женщины исполнят распоряжение, мама Рыха спустилась на арену, пересекла ее, направляясь к Красноглазым. При ее приближении те поспешно поднимались на ноги, поддерживая друг друга. Максим подивился такому уважительному отношению.
Но уважение было ни при чем. Один из бойцов удержаться на ногах не смог. Когда приятели попробовали поднять его, заскулил и снова опустился на землю. Мамка безжалостно пнула ему ногой между ног, объявила:
– Этот не дойдет до вашего стойбища. Я забираю его мясо.
– Мы будем его нести! – запротестовал вожак.
– Нести? Он больше не мужчина? Тогда бери его в жены вместо одной из женщин.
Вожак взревел возмущенно, но спорить не посмел. Мамка Рыха обвела взглядом выстроившихся перед ней Красноглазых.
– Кто-то хочет взять его вместо женщины? – спросила.
Мужчины молчали, отворачивались. Отказаться ради покалеченного товарища от права на женщину, заработанного собственной кровью, не захотел никто. Мамка рыкнула удовлетворенно, наклонилась, вцепилась в шерсть на голове покалеченного, вытащила припрятанный до поры под юбкой здоровенный мясницкий нож и… принялась деловито перепиливать ему горло. Нет, хуже, – отпиливать голову! Никто из Красноглазых не попытался остановить ее, даже убиваемый не сопротивлялся, хрипел обреченно. Максим вытаращил глаза, ткнул пальцем в сторону происходящего, повернулся к Конгу.
– Это же… она его… зачем?!
– Свежее мясо, – важно объяснил Конг. – Хорошая охота сегодня,
