– Капитальненько... – наконец протянула баба Зина.

Остальные словно потеряли дар речи, разглядывая нависшую над ними архитектурную громаду. На деревянной палубе лепились друг к другу причудливой формы ротонды, балкончики и колонны, а над всем этим великолепием трепетали на ветру паруса.

Когда все вдоволь налюбовались получившимся чудом, новоявленная команда воздушного судна погрузилась на корабль, и его осторожно переместили к безжизненным берегам высохшего озера, со временем превратившегося в непроходимую трясину.

Корабль завис над болотом, и началось извлечение со дна собранных Водяным сокровищ. Бабки-ёжки под его чётким руководством тянули бортовым краном из пучины огромный невод с мокрыми тюками и грузили их в одну из корабельных башен. Баба Зина, летая в ступе вниз-вверх, курировала процесс.

– Майна! Майна! – надрывался Водяной. – Зеркала аккуратнее, – суетился он, переживая за сохранность своего добра и прыгая по палубе на пузе, как морской котик.

Соловей-разбойник подошёл к горе мокрого барахла, поднял ржавые ножны, вытащил из них обломок сабли и скептически посмотрел на этот «антиквариат».

– Весь корабль запачкал, копеечник... – ругался он, глядя на груды добра, извлечённого со дна бывшего озера.

– Ну что, я свою часть исполнил, – сказал подошедший к ним Иван. – Давай награду.

– Прошу, – поклонился Водяной и указал на осклизлый сундук.

Тот оказался заперт, но подскочивший Соловей ловко вскрыл замок когтем. Крышка откинулась, но никаких сокровищ внутри не обнаружилось – там плавали лишь раскисшие бумаги, давно потерявшие свой первоначальный вид из-за старости и долгого пребывания в воде.

Соловей-разбойник брезгливо поморщился:

– Это что за кисель?

Водяной с гордостью приосанился.

– Капитал, – важно объявил он и принялся перечислять: – Ассигнации, закладные... Юрист разберётся.

На палубе повисло тяжёлое молчание. Иван напряжённым взглядом изучал содержимое сундука.

– А золото где? – наконец спросил он.

Водяной полез в рот и послушно отдал ему свою монету.

– А ещё?! – не выдержал парень.

– Далось же вам это золото... – недовольно проворчал хозяин болота и резвым котиком запрыгал между тюками на палубе. – Тут есть вещи гораздо более ценные... Бесценные артефакты... Амфоры, манускрипты, – старательно перечислил он, а потом потряс каким-то камнем: – А это вообще ранний палеолит, понимаете?!

На Ивана и Соловья его слова не произвели никакого впечатления. Лесной разбойник недвусмысленно сжал кулаки.

– Кинуть нас хочешь?! – с угрозой в голосе поинтересовался он и, схватив водяного за грудки, замахнулся кулаком, целясь в его пучеглазое лицо.

– Да обокрали меня... – жалобно захныкал тот.

Разбойник опустил руку, занесённую для удара. А Водяной торопливо стал объяснять:

– Был тут один боярин – тоже обещал вытащить. Снарядить экспедицию. Я поверил, отдал всё золото... А он обманул, – пожаловался болотный обитатель. – Не вернулся... Только монетка и осталась, – он кивнул на своё последнее сокровище, лежащее в руке у Ивана.

Матрос мрачно смотрел на Водяного. Он уже всё понял, но на всякий случай решил уточнить:

– Боярина звали Полкан?

– Точно! – подтвердил Водяной. – Гадина такая... Хорошо, я ему настоящие сокровища не отдал.

Его рыбье лицо просветлело, и болотник с любовью погладил перевязанные тросами манускрипты. Иван и Соловей удручённо переглянулись.

– Стоп, машина!.. – наконец громко скомандовал лесной разбойник. – Скидывай барахло!

Повелитель рощи летающих ив пронёсся по палубе, останавливая переезд, и сам скинул огромную сеть с сокровищами обратно в болото.

– Как?! Почему?! – заволновался Водяной, уже поняв, к чему всё идёт, но боясь поверить, что эти добрые создания, которые согласились помочь ему выбраться из болота, решили оставить его в этом ужасном мрачном месте. Он с такой любовью собирал все свои вещи и так радовался, когда они перекочевали на палубу летающего корабля – а теперь его самые драгоценные сокровища полетели обратно в мутную воду!

Баба Люба сурово посмотрела на поникшего и растерянного Водяного, и теперь никто не осмелился бы назвать её «Сама Доброта».

– Будешь знать, как обманывать! – припечатала она, выразив общее мнение команды.

Водяной, искоса взглянув на неё, всхлипнул и без лишних слов прыгнул вслед за своим скарбом обратно в трясину. Похоже, придётся оставаться в этом болоте до конца своих дней...

* * *

Иван стоял на палубе своего нового корабля, глубоко задумавшись. Все его планы рухнули, похоронив под собой надежды и мечты. Без сокровищ ему во дворце появляться нельзя – точно схватят и на этот раз повесят, темницей дело не ограничится. А Забаву даже напоследок увидеть на дадут...

Соловей-разбойник искоса наблюдал за новым другом, не зная, как ему помочь, чем утешить. Наконец подошёл и по привычке приобнял парня за шею.

– Не кисни. Подумаешь, золото! – фыркнул главарь пернатой банды. – А у тебя вон храмина с пропеллером – Тадж-Махал, блин, – он широко повёл рукой, обводя корабль гордым взглядом. – За тебя любая пойдёт.

Иван недовольно поморщился. Эти слова его нисколько не успокоили.

– Зачем мне любая? Мне Забава нужна, – упрямо заявил он.

Соловей-разбойник только покачал головой.

– Не лезь, – серьёзно посоветовал он и предостерёг: – Тебя Полканы прикончат. Слышал? Там вся семья отмороженная.

Но Иван не собирался отступать и оставлять любимую девушку в опасности. А в том, что она угрожает Забаве, он даже не сомневался. Особенно если её всё же заставят выйти замуж за Поля. Тогда она окажется в полной власти этой семейки и уже не сможет вырваться. Царь во дворце и сейчас мало что решает, а после свадьбы и подавно всем начнут заправлять первый боярин и его сын.

– Тем более. Я должен её спасти, – убеждённо проговорил парень.

* * *

Тем временем Водяной снова угнездился в своём болоте и, сидя на пеньке, дёрнул за шнурок. Повинуясь его сигналу, ярко вспыхнул прожектор, из кустов появился клавесин, а рядом на камыш опустился микрофон. Водяной положил перепончатые пальцы на клавиши и грустно запел:

Я Водяной, я Водяной.

Поговорил бы кто со мной,

А то мои подружки –

Пиявки да лягушки: фу, какая гадость!

Эх, жизнь моя – жестянка!

Да ну её в болото.

Живу я как поганка.

А мне летать, а мне летать, а мне летать охота.

На слове «летать» Водяной умоляюще протянул руки к зависшему в воздухе кораблю, а потом,