Растянуты хоругви, вьются флаги

И аж на три шеренги назад шишаки головы закрывают.

По боках располагаются шанцы, выкопанные блокгаузы,

В центре в шахматном порядке войско выстроено.

Левым крылом командует Потоцкий, правым Вишневецкий,

Оба с грозными лицами, жаждущие битвы.

А за ними другие полки стоят, также готовые к бою

Стоят в строю как обычно для сражения, лавой[238].

Сам Шимановский лично находился в описываемых им рядах – в гусарской хоругви Потоцкого. Таким образом, мы имеем свидетельство непосредственного участника событий, который утверждает, что готовые к битве, стоящие в боевых порядках гусары, имели крылья. Важно также отметить, что этот день не завершился лишь подготовкой к битве. После четырех часов ожидания началась битва под Каменец-Подольском, в которой гусария принимала активное участие, это также описано Шимановским.

Еще один гусар упоминал о крыльях, которые носили во время битвы. Шимон Франтишек Пулаский во время спасения Вены в 1683 году, был товарищем гусарской хоругви. В 1740 году он опубликовал работу своей жизни, где рядом с иными событиями описал церемонию коронации образа Божьей Матери в Подкаменье, которая произошла в 1727 году. Как он подчеркивает, гусария гетмана Станислава Матеуша Жевуского, которая прибыла на это торжество, выглядела так же, как и под Веной: «[…] сам [полковник Михал Жевуский] с гетманской гусарской хоругвью [Станислава Матеуша Жевуского] в этот торжественный день первыми построились, и выглядела хоругвь так же (как выглядела гусария под Веной на экспедиции против турок), экипированная благодаря и за счет его милости Старосты Вишинского полковника [Михала Жевуского]. Компания [товарищество] и почтовые с копьями, всего в количестве как минимум 120 человек. Пахолики с крыльями, люди верные, весь свой инвентарь красиво украсили. […] Гусария в полукирасах, отдельно Гетманская с копьями, как компания, так и почтовые»[239].

Из этого следует, что почтовые гусары в битве под Веной в 1683 году носили крылья. Подтверждают это также картины, представляющие данную баталию.

Так много мифов…

Мифов, возникших вокруг крыльев, множество. Первым из них является тот, согласно которому крылья использовались только польскими и литовскими гусарами. В действительности их использовала не только гусария, но временами и польская легкая кавалерия. Бывало, что их надевали и польские паны. Например, во время въезда Яна Казимира на коронацию в Краков в январе 1649 года[240].

Разные формы крыльев использовались также за пределами Польши. Например, их носили турецкие дели[241], а также некоторые московские кавалеристы.

Другим мифом является объяснение, что гусары носили крылья только за плечами и всегда парами. В действительности, часть из них вообще не использовала крыльев, а у тех, кто это делал, имелась довольно широкая гамма как различных форм крыльев, так и мест их крепления. Недоразумения выросли также вокруг цели использования этого элемента снаряжения. Утверждение, что крылья использовались только и исключительно вне поля битвы, ошибочно, поскольку их носили и во время боя.

Глава 6

Оружие гусар

«Копейщик считается костяком польского войска, поскольку не имеет себе равных среди других солдат в умении верховой езды и мужестве. Данный шляхтич представляет из себя идеальное сочетание защитного и наступательного вооружения. Никто не может сравниться с ним в огромных суммах, которые он тратит и которые в состоянии выдержать; не ограничиваясь владением одним конем, он ведет с собой три или четыре лошади на случай какого-либо несчастья, какие обычно происходят на войне. Он также по необходимости имеет полные доспехи [кирасу, то есть нагрудник и наспинник], проверенные мушкетным огнем, два пистолета, очень мощное копье длиной такой же, как испанская пика, удерживаемое в токе, подвешенном к передней луке седла. Так, соединив [копье] со стремительностью лошади, он нападает, и в этом случае бывает разбита и рассеяна любая, сколь угодно хорошая и опытная кавалерийская хоругвь. Кроме того, справа от седла, приторочен длинный четырехгранный кончар, который в опоре [рукоятью] на переднюю луку седла, используя бешенство скачущей вперед лошади, пробивает прекрасно выкованные доспехи. С левой стороны у него под ногой очень острый меч [палаш] шириной в пять пальцев, который служит ему, если он ворвется в толпу сражающихся. Владеет он также исключительно острой саблей, которую использует, если сломается его длинный меч [палаш] или же он окажется в ситуации, когда необходимо использовать саблю вместо меча. Ведет он вместе с собой два воза, каждый из которых тянут четыре или шесть лошадей. На первом возу он везет запас мяса, оружия, амуниции, копье, а также другие вещи, связанные с необходимостью использования их на войне. На втором возу он везет шатер и иное военное снаряжение. Рядом с возами он ведет множество дополнительных лошадей [используемых] для отправки челяди в подъезды. Таким образом, когда товарищ получает жалование на три копья, он всегда должен содержать 16 лошадей и 14 вышколенных и готовых к бою людей, поскольку именно из таких выбираются [рекруты] челядники»[242].

Представленная выше характеристика гусарии, относящаяся к 1641 году, оказалась в руках испанцев во время польско-испанских переговоров о найме солдат в Польше. В этом тексте говорится о длинном копье, с помощью которого гусария разбивает любое хорошо подготовленное подразделение неприятельской конницы. Есть здесь и кончар, который при умелом использовании может пробить доспехи. Есть острые сабля и палаш, а также пистолеты и доспехи, проверенные мушкетным огнем. Плюс ко всему великолепные кони, многочисленный и обученный вспомогательный персонал (свободная челядь), ведущий возы, в которых имелось все, что могло понадобиться гусарам на войне. Таким образом, данное описание является своего рода рецептом универсального солдата, который мог бы занимать доминирующее положение на полях битв своей эпохи.

Мечи

В то время когда в польском войске появились гусары, наиболее престижной формацией были тяжеловооруженные копейщики, вооруженные, среди прочего, мечами. Между тем более легкие гусары уже с самого начала своего существования охотно пользовались искривленными саблями. Однако меч так легко не сдавался. В 1558 году гетман Ян Тарновский рекомендовал: «[…] с саблями чтобы не ездили, однако необходимо, чтобы […] владели хорошим оружием»[243]. Наверняка для этого в 1561 году от нанимавшихся на войну польских кавалеристов требовали: «[…] мечи чтобы у всех были, а не сабли, поскольку во время смотра иначе не будут приниматься [в войско]»[244].

С одной стороны, это свидетельствует о постепенном вытеснении мечей саблями, а с другой – о попытках этому противодействовать. Попытках неудачных, поскольку уже в 1574