Тарас положил руку на сгиб локтя Снежаны.

– Втроём мы ничего не сможем сделать, Снежа. Сначала надо найти способ пересечь фронтовую полосу, потом найти объект в тылу, где группу зажали, освободить, найти обратный путь…

– Они же как-то пересекли границу?

– Скорее всего, ночью на «вертушке», да и там, в тылу, их должны были встретить разведчики или диверы.

– Не понимаю, зачем надо было посылать группу в тыл, – хмуро сказал Михаил. – Стрельнули бы крылатой ракетой, и дело в шляпе.

– Утолин сказал, что операция готовилась давно, и Олег как раз появился перед самым её началом и согласился возглавить группу. А объект – лаборатория, собирающая радиоактивную бомбу, которую якобы из Днепропетровска перевели под Новомосковск. Городишко этот там называется теперь Самарчиком.

– Ясно, взрывать нельзя, ошмётки разлетятся на приличной территории. Как же они в таком случае собирались уничтожать бомбу?

– Растворить.

– Растворить?! Кислотой, что ли?

– Есть какие-то реактивы, вступающие в реакцию с радиоактивными элементами, образуя нечто вроде желе, которое в дальнейшем невозможно использовать.

– Никогда в жизни не слышал!

– Нам читали лекции в Гудермесе.

– Всё равно мы туда, под их Самарчик, не попадём.

– Это несложно.

По лицу Ларина пробежала гамма эмоций, заканчиваясь недоверием.

– Несложно? На ракете, что ли?

Снежана взглянула на Тараса с грустной улыбкой. Он понял.

– Кюар!

Она кивнула.

– Вы даёте! – сообразил Михаил. – Вот же я Дубай! Хочешь сказать, что мы можем попасть туда по кюар-трекингу? Но для этого всё равно надо будет пересекать границу боестолкновения…

– В другом реале, – нетерпеливо перебил лейтенанта Тарас. – Найдём пустой реал, хотя бы тот, из какого мы только что ушли, доберёмся до танкового полигона и выйдем прямо у объекта.

– Да понял я, – отмахнулся Ларин. – Круто! Чистый Голливуд!

– Слава богу, мы не в Америке.

– Нас всё равно всего трое. Да и точные координаты объекта неизвестны.

– Утолин скажет.

– Давайте всё-таки смоемся отсюда, уж очень тут неуютно, кругом людей полно.

– Это наши люди.

– Когда в нас дрон стрелял, его тоже наши люди направляли.

– Никуда смываться не надо, уйдём в соседний реал прямо отсюда.

Ларин сморщился.

– Вот вам результат!

– Ты о чём?

– Мало ел – плохо соображаю.

– Звони Утолину, – не отреагировал на шутку Тарас, посмотрел на Снежану. – Стратегия понятна, нужны уточнения.

– Но ведь мы договаривались встретиться с твоими родичами через сутки, – напомнил Ларин. – Причём в том месте, откуда стартовали.

– У нас ещё двадцать часов в запасе.

– Да, но если мы мотанём под Новомосковск… э-э… под этот укропский Супчик…

– Самарчик.

– Не вижу разницы, вернуться точно не успеем.

– Оставим письмо с указанием адреса, где мы остановимся.

– Давно ты всё продумал?

– Отставить разговоры!

– Слушаюсь, командир!

Снизу, из-за лесенки, послышался крик:

– Товарищ сержант, там на крыше кто-то!

Тарас высунул голову над выступом крыши.

Ворота соседнего строения были распахнуты, из него выбегали люди в камуфляже, задрав головы, а кричал совсем молоденький парнишка в чёрном танкистском комбинезоне и со шлемом на голове.

– Чёрт глазастый! – проворчал Михаил.

В руках бегущих появилось оружие.

Тарас отпрянул.

– Уходим!

– А как же Утолин?

– Потом вернёмся.

Привычно прижались друг к другу, и спасительный мрак упал на голову кюар-путешественников.

* * *

Вышли там же, в реале с коровником. Отдышались, радуясь тишине и с удовольствием дыша полной грудью.

– Неохота идти обратно, – признался Ларин. – Но ведь придётся?

– Такси тут нет, – сказал Тарас, наблюдая за приунывшей Снежаной. Хотелось успокоить её, пообещать спасти брата и вообще помочь забыть все тревоги, но это было неосуществимо, да и характер у сестры Шелеста сильный, независимый, не признающий сентиментальных излишеств, и Тарас сдержался.

Через час в полной тишине добрались до коровника.

– Я туда не полезу, – со вздохом проговорила Снежана.

– А разве мы здесь должны оставлять послание? – спросил Михаил. – Как твой братец догадается прыгнуть именно в этот реал?

– Я вернусь в наш двадцать третий реал и оставлю какую-нибудь записку или знак, указывающий на спрятанное письмо.

– Какой знак?

– Можно оставить патрон.

– Умно, – похвалила Снежана.

– А бумага у нас есть для письма?

Тарас похлопал по карманам «барсика», но Снежана опередила его, протянув белый прямоугольничек лейкопластыря.

– Спасибо, – сказал он. – Ищите чем писать.

Однако ни у одного из троих ни ручки, ни карандаша не оказалось.

– Не писатели мы, – с огорчением выразился Ларин. Хотя он же и подсказал выход. – Сучков тут полно, коровьей благодати тоже.

– Чего? – не понял Тарас.

Лейтенант ухмыльнулся:

– Коровьи лепёшки. На пару слов этих «чернил» вполне хватит.

– Всего одно слово.

– СОС?

– Утолин.

Михаил и Снежана обменялись взглядами.

– Мудро, – оценила идею Тараса девушка с прежней слабой улыбкой. – Спрячем письмо под камнем, поодаль положим патрон с пулей, направленной на камень, Итан или Иннокентий, вернувшись через сутки к месту сбора в нашем реале, наверняка поймут послание, развернут листик с фамилией Утолина и поймут, кому надо позвонить.

– Думаете, они догадаются?

– Увидим, – засмеялся Тарас.

Он нашёл острый сучок, поискал самую крупную коровью лепёшку, макнул сучок в её середину и написал коричневыми «чернилами» слово «Утолин».

– Ждите, буду минут через пять.

– Подожди, я с то… – начала Снежана, но капитан уже испарился, оставив после себя лишь след на ближайшей засохшей лепёшке.

Постояли, глядя на то место, где он только что настраивался на переход.

– Удивительное дело, – задумчиво произнёс Ларин, – я начал относиться к этому как к чему-то естественному и необходимому. А между тем такое хождение из мира в мир сродни чистому волшебству.

– Кто-то из учёных [2] высказал идею, что высокая технология будет неотличима от магии. Просто мы знаем далеко не все законы, по которым развивалась Вселенная. О существовании параллельных миров мы мечтали давно, а узнали недавно. Теперь вот и о запутанных вселенных догадались, а Кеша Лобов открыл и технологию перехода из одной копии в другую, запутанную с ним.

– Да, наш Кеша гений. – Михаил помолчал и неожиданно спросил: – Он тебе нравится?

Снежана удивлённо посмотрела на лейтенанта.

– В каком смысле?

– В самом обычном, как мужик?

– Что за вопрос, лейтенант? Можно подумать, что ты ревнуешь.

– Ага, – согласился Ларин с широкой ухмылкой. – Ревную, но не к себе, а к командиру. Ты ведь наверняка знаешь, что он к тебе неравнодушен.

Лицо Снежаны разгладилось до смущённой нотки, но она не рассердилась.

– Они очень похожи… внешне… но Иннокентий другой. Он рождён и воспитан иной средой, иными отношениями, с опорой на более продвинутые технологии, а не на развитые человеческие эмоции. В жизни его восемьдесят восьмого реала гораздо большее влияние имеют цифровые технологии и мощный искусственный интеллект.

– Так-то оно так, но люди и там должны оставаться людьми.