с учеником. Я и так прогрессировал быстрее, чем все, кого я повидал на своём веку. В прошлый раз, чтобы достичь подобного уровня, мне потребовалось четыре года сплошного обучения, и это считалось неплохим результатом. Сейчас я, идя проторенным путём и зная все подводные камни, справился чуть меньше, чем за месяц. И это при том, что я вынужден был хранить свои тренировки и изыскания в строжайшей тайне.

Только когда солнце повернуло к западу и начало медленно опускаться за горизонт, мы решили возобновить движение. Ни о какой свежести или вечерней прохладе и речи не шло, но жара немного спала, и мы снова могли идти, не опасаясь получить солнечный удар. Для местного климата — немыслимо.

Идти же ночью, как это иногда делали те же пустынники, ориентируясь по звёздам, тут было чревато не только тем, что мы непременно собьёмся с пути, но и тем, что как раз таки ночью на охоту выползает большинство чудовищ, любящих полакомиться человечинкой. А до того, как стемнеет окончательно, у нас оставалось ещё три-четыре часа, как раз, чтобы добраться до Речного Камня и расположиться уже где-нибудь там, неподалёку от деревни.

Надеюсь, у Рейнарда хватит мозгов не заходить в деревню, из которой таинственным образом пропали все жители, ночью. Лейтенант, впрочем, дураком точно не был и сам постоянно напоминал всем, что это только разведывательная операция, что не время геройствовать и лезть в самое пекло, когда этого и не просят.

И чем ближе мы подходили к Речному Камню, тем реже звучали шуточки, громкие разговоры и смех, все замолкали, будто чувствуя кожей напряжение, висящее в воздухе. Будто что-то не так. Никто не мог понять, в чём дело, а я не собирался объяснять всем и каждому, что это один из признаков того, что ткань мироздания истончилась и всё вокруг пропитано магией.

Да, деревенским жителям точно не повезло. Живыми мы их не увидим, хотя это зависит от того, что можно называть «жизнью». Если разрыв произошёл где-то рядом с самой деревней, энергия чужого мира могла изменить их тела и сущности, превращая во что-то невообразимо чудовищное. От этой энергии, разумеется, можно закрыться, но вряд ли простые крестьяне и рыбаки умеют это делать.

— Ох, не нравится мне это всё, — пробормотал Ялмар.

Остальные молча закивали. Спорить или даже разговаривать лишний раз никто не хотел. Да и никому это не нравилось. Если прежде мы шли, беспечно закинув оружие на плечо, то теперь, в сгущающейся темноте, все держали его наготове. Даже я, чтобы не выделяться среди остальных.

— Вижу деревню! — голос мальчишки, как всегда, внезапно прозвучавший в мозгу и заставивший меня вздрогнуть.

Сверху, конечно, виднее.

— И что там? Далеко она ещё? — спросил я.

— Дыма нет, огней нет, — ответил Джаг. — Пусто всё как-то. Могу слетать, поближе посмотреть, пока совсем не стемнело.

— Нет, не надо, — сказал я.

Солнце закатилось за горизонт, скрываясь окончательно, и лейтенант приказал остановиться, чтобы за короткое время сумерек успеть расположиться на ночлег. Приближаться к деревне ночью не рискнул бы никто из нашего отряда, и даже если бы лейтенант вздумал это сделать, он бы не избежал натурального мятежа.

Ладно хоть ночи сейчас короткие, и уже через пять часов начнёт светать, и ранним утром мы заявимся в Речной Камень свежими и хоть сколько-нибудь отдохнувшими.

Мы выбрали место чуть в стороне от дороги, на пригорке, и расположились на выгоревшей траве, вместо постели расстилая собственные плащи. Костра разводить не стали, он только привлечёт ненужное внимание, да и замёрзнуть никто не боялся, наоборот, все только страдали от духоты. Караулить решили по двое, для надёжности. Я в караул не попал, поэтому просто завалился спать.

Шорохи в темноте заставляли караульных изрядно нервничать, и бравые имперские ловчие снова стали испуганными крестьянами, которыми они и были не так давно, а вся подготовка, вколоченная в голову злым и требовательным сержантом, вмиг улетучилась, как пыль на ветру. Один плюс — ночь выдалась ясной, и полная луна давала достаточно света, чтобы мы могли видеть всё необходимое.

Едва только начало светать, как мы снова были на ногах, и лейтенант собрал нас, прежде, чем продолжить путь.

— Напоминаю ещё раз, — сказал он. — Это разведка. Заходим, смотрим, уходим. Там может скрываться что угодно.

— А если ничего не найдём? — спросил Белл. — Топаем назад?

Читать следы нас учили, в теории, но дальше того, что вот есть такое умение и ловчему было бы полезно им овладеть, наше обучение не продвинулось. Только те, кто раньше занимался охотой, умели хоть что-то. Я этим умением тоже не владел, полагаясь больше на магию и магические следы, нежели на примятую траву, сломанные веточки и едва заметные тропки.

— Должны найти, — покачал головой Рейнард. — За этим нас и отправили.

Все заметно приуныли от этих слов. Это означало, что даже если деревня покажется на первый взгляд безопасной, то нам придётся выяснять причины исчезновения жителей.

Через полчаса ходьбы мы вышли к границе деревни, раскинувшейся на двух берегах небольшой реки, посередине русла которой возвышался крупный валун, обточенный ветром и водой.

На первый взгляд, никаких признаков жизни в деревне видно не было, и мы осторожно подошли к самому крайнему дому. Никто не переговаривался и не пыхтел, все были максимально сосредоточены и осторожны, готовясь в любой момент отражать нападение неизвестных существ. Слухи о чудовищах влияли на нас гораздо сильнее, чем казалось.

— Глен, Джаг, проверьте дом, — тихо приказал лейтенант.

Глен осторожно приоткрыл скрипящую дверь, заставляя морщиться всех от резкого шума, я заглянул внутрь, ожидая увидеть всё, что угодно. Следы кровавой мессы, коконы иномирных насекомых, превращённых в живую слизь крестьян. Вместо этого я увидел лишь абсолютно пустую хату, будто хозяева просто вышли на минутку и не вернулись, оставив все свои дела.

Брошены прялка с пряжей, посуда на столе. Даже нож, без которого крестьянин или рыбак на улицу вообще не выходил, лежал рядом с заплесневелой краюхой хлеба. Тонкий слой пыли покрывал все поверхности, хозяев не было уже давно, хотя по виду складывалось впечатление, что они вот-вот вернутся.

— Пусто, — констатировал я.

И что-то мне подсказывало, что в других домах нас ожидает точно такая же картина.

— Жуть какая, — прошептал Глен, оглядывая скромное убранство деревенского дома.

Мне же, наоборот, было любопытно узнать, что здесь стряслось, и я молча строил гипотезы и мысленно спорил