работа. Правда, потом мы с мужем развелись, но с Павлом Владимировичем у нас к тому времени уже сложились ровные дружеские отношения. И хотя я восхищаюсь его талантом, и он нравился мне как человек, никаких романтических чувств я к нему не испытывала.

А вот тут ты лжешь, решил про себя Александр Юрьевич, было у вас что-то. Было. И любишь ты его до сих пор, и замуж за него хотела. Наверняка считала, что вы можете стать прекрасной парой. Гениальный музыкант и его верная спутница. Ты мечтала стать ему и женой, и матерью, и всем на свете. И после развода с мужем наверняка надеялась на развитие отношений, и, возможно, у вас даже что-то было. Но Ившину этот брак был не нужен, он и так уже имел все, что ему было надо. А потом появилась эта самая Эме, и Ившин влюбился, а ты осталась за бортом. Чем не повод для убийства? Месть отвергнутой женщины. А поездка в Выборг – алиби весьма сомнительное. Яд можно было заранее подложить в его любимую еду и подождать, когда он ее съест. Более того, позвонить с утра и подсказать, что лучше всего взять на завтрак, ведь Марина Яковлевна контролировала его быт. Вот вам и мотив, вот вам и возможность, мысленно потирал руки Александр Юрьевич, внешне сохраняя полнейшую невозмутимость.

– Марина Яковлевна, вы всегда проживаете вместе с Ившиным во время гастролей?

– Нет, конечно. Когда мы останавливаемся в отеле, я живу в своем номере. Но в Петербурге в этом нет смысла. Квартира очень большая, у меня своя комната, и так мне удобнее следить за бытом Павла Владимировича. Я готовила ему еду. Следила за гардеробом, за расписанием, в общем, нянчилась, как с ребенком. Когда он увлекался работой, забывал обо всем, даже мог не есть сутками! Я была ему необходима, – дернула плечиком Марина Яковлевна.

Тут Александр Юрьевич не мог с ней не согласиться. В квартире было не меньше шести просторных комнат, несколько санузлов, огромная кухня, да тут вдесятером можно было комфортно разместиться. Впрочем, у богатых свои привычки.

– А что вы знаете о Виталии Марковиче Наумкине, какие отношения связывали их с Ившиным?

– Насколько мне известно, никаких особенных отношений не было. Павла Ивановича пригласили поучаствовать в фестивале, он согласился. Он всегда пользуется любой возможностью побывать в родном городе. Даже в благотворительных мероприятиях принимает участие.

– А разве Павел Владимирович не был еще в консерватории дружен с Наумкиным?

– Первый раз слышу, – возмущенно проговорила Марина Яковлевна. – Знаете, это просто смешно, до чего людям хочется примазаться к известным персонам. Чего только не наплетут, чего не придумают. Особенно таких сумасшедших много в ток-шоу. Конечно, Павел Владимирович не звезда эстрады, он представитель более достойного жанра, но даже его не миновала чаша сия. Время от времени появляются какие-то ненормальные, которые кичатся личным знакомством, несуществующими романами или, чего хуже, преподносят ему незаконнорождённых детей, – распалялась с каждым словом помощница. – Но Павел Владимирович не рок-звезда и в беспорядочные половые связи с кем попало не вступает, так что все эти скандалы благополучно разрешаются нашими юристами. К счастью, такое случается нечасто.

– Значит, с Наумкиным их старая студенческая дружба не связывала?

– Павел Владимирович никогда не упоминал этого имени и никогда не высказывал замечаний вроде, а вот однажды мы с Виталиком… И в том же духе, – твердо заявила Марина Яковлевна.

– Ясно. Скажите, кто, по-вашему, мог ненавидеть Павла Ившина настолько сильно, что решился на убийство?

– Представления не имею. Павел Владимирович был добрым, тактичным человеком. Он всегда радовался возможности помочь ближнему, никогда не участвовал в конфликтах, его все любили и уважали. Коллеги, музыканты его оркестра, просто знакомые. Его любили все.

– Любили, любили, а потом убили, – пробормотал себе под нос Александр Юрьевич, когда Марина Полтерович покинула кабинет.

– Никита, на тебе Смоляков, лучше навяжись к ним в гости, разведаешь обстановку, с женой познакомишься, посиделки-то у приятелей были домашние, – распорядился Александр Юрьевич. – Я встречусь с отцом убитого, а ты, Артем, бери в работу музыкантов оркестра Ившина. Выясни, что там у них да как, все-таки в день убийства Ившин был на репетиции. Может, на него какой-нибудь тромбонист обиделся или вторая скрипка.

Теперь надо было встретиться с отцом Павла Ившина.

Старик проживал на Васильевском острове, так что до нужного места капитан добрался минут за двадцать.

– Проходите, – безрадостным голосом проговорил сутулый, худощавый старичок, приглашая капитана в комнату. Квартира Ившина-старшего располагалась в новом современном доме. Она была светлой, просторной и немного старомодной. Повсюду были расставлены и развешаны фото и афиши Павла Ившина, было очевидно, что хозяин очень гордился своим сыном.

– Садитесь, – вяло предложил Владимир Сергеевич, опускаясь в кресло. – Я вряд ли смогу вам чем-то помочь. Мы с Пашей нечасто виделись в последнее время, раз в три-четыре месяца. Он был очень занят. Иногда я приезжал к нему в гости, иногда мы встречались где-то в Европе во время его гастролей. Но вокруг него всегда крутились какие-то люди, суета, все на ходу…

– А в этот приезд вы с ним часто виделись?

– Да, почти каждый день. Он даже как-то ночевал у меня. После смерти его матери два года назад я живу очень одиноко. Павел был нашим единственным ребенком и… – Тут Владимир Сергеевич не выдержал и, зажав ладонью глаза, замолчал на несколько секунд. – Простите, но это так тяжело, никогда не думал, что такое может случиться. Пережить сына – это… – Он снова замолчал, а капитан терпеливо ждал, с сочувствием глядя на старика. – Да. Так что вы хотели узнать?

– Не заметили вы чего-то необычного в поведении сына в этот приезд? Может, он был встревожен, напуган, может, он с кем-то поссорился. Или ему угрожали? Или его отношения с близкими как-то поменялись?

– Гм, да вроде нет. Что касается близких, то его жена сейчас в Нью-Йорке, они разговаривают по телефону почти каждый день, но знаете, как-то… без особых эмоций, что ли? Как дела? Как дела? И все. Мы с Галей никогда так не разговаривали, а они как чужие, – по-стариковски неторопливо рассуждал Владимир Сергеевич. – Не понимаю, зачем он вообще женился на этой женщине. Нет, она, конечно, красивая, образованная, но что с того? Мог бы не расписываясь пожить, было бы легче расставаться. Да и Даня ее не одобрил. Даня – это мой внук. Очень толковый парень. Сейчас университет заканчивает. Вот Аня, его мать, была совершенно другой, заботливой, теплой. Она меня до сих пор навещает.

– А почему же ваш сын развелся с ней?

– Ну, это все непросто. Это уже давно было, лет десять назад. Павел как раз достиг большого успеха, много гастролировал, редко бывал дома. Ну и знаете, как случается? Появилась одна дамочка в оркестре, скрипачка. Так, ничего особенного, по знакомству попросили взять в оркестр, чья-то дочка была. Павел согласился. А она не столько на скрипке пиликала, сколько к нему клинья подбивала, ну и добилась своего. Она рассчитывала развести Павла с Аней, а сама за него замуж выйти. А что, выгодная партия: знаменитость, деньги, путешествия. Она сама Ане все и рассказала. Не стала дожидаться, пока Павел созреет, приехала к Ане и все ей вывалила. Аня, разумеется, на развод подала. А что делать в такой ситуации? Женщину можно понять, – с грустью проговорил Владимир Сергеевич. – А только напрасно эта девица старалась, Павел на ней