Бинабик фыркнул, но ее слова явно доставили ему удовольствие.

— Я не думаю, что уважение жителей материка имеет большое значение для твоих родителей. Но я благодарю тебя. Обитатели материка также высокого мнения о тебе — как и весь наш народ, после того как они видели нас в сражении. — Его круглое лицо стало серьезным. — И это еще один вопрос, который я хочу тебе задать. Ты как-то сказала, что хочешь вернуться в Иканук. Когда ты намерена это сделать?

— Я еще не решила, — ответила она. — Я знаю, что мои родители в нас нуждаются, но также думаю, что мы можем быть полезны здесь. Обитатели материка и тролли, сражающиеся вместе, — возможно, нашему народу будет грозить меньше опасностей в будущем.

— Умная Сискви. — Бинабик улыбнулся. — Но эта война может стать слишком тяжелой для нашего народа. Ты никогда не видела сражений за замок — то, что обитатели материка называют осадой. Там для наших людей едва ли найдется место, но будет грозить очень серьезная опасность. А Джошуа предстоит никак не меньше двух таких жестоких битв.

Она серьезно кивнула головой.

— Я знаю. Но есть и более серьезная причина, Бинабик. Мне будет очень трудно снова тебя покинуть.

Он отвернулся.

— Как и мне было трудно с тобой расстаться, когда Укекук повел меня на юг, но мы оба знаем, что такое долг, который заставляет нас поступать так, как иногда мы не хотим. — Бинабик взял ее за руку. — Пойдем погуляем немного, ведь в последнее время мы почти друг друга не видели.

Они направились к подножию горы, стараясь держаться подальше от людей, которые дожидались лодок.

— Но больше всего я сожалею о том, что нынешние проблемы не дают нам пожениться, — сказал Бинабик.

— Это лишь слова. В ту ночь, когда я пришла за тобой, чтобы освободить, мы стали мужем и женой. Даже если бы мы никогда больше друг друга не увидели.

Бинабик слегка опустил плечи.

— Я знаю. Но слова следует произнести. Ты дочь Охотницы.

— Мы живем в разных палатках. — Сискви улыбнулась. — Все честно и благородно.

— А я готов и дальше делить палатку с молодым Саймоном, — ответил он. — Но предпочел бы разделить ее с тобой.

— Мы проводим вместе время. — Сискви сжала его руку. — И что ты будешь делать потом, когда это закончится, дорогой? — Она говорила спокойно, словно не сомневалась, что «потом» настанет.

Кантака появилась из леса и помчалась к ним.

— Что ты имеешь в виду? Мы с тобой вернемся в Минтахок — или, если ты уйдешь раньше, я приду к тебе.

— А как же Саймон?

Бинабик замедлил шаг, затем остановился и посохом сбил снег с ветки. Здесь, в глубоких тенях горы, шум множества уходивших людей стал заметно слабее.

— Я не знаю, — ответил он. — Меня связывают данные обещания, но наступит день, когда я буду от них свободен. И тогда… — Он пожал плечами — типичный жест троллей, с вытянутыми вперед ладонями. — Я не знаю, кто я для него, Сискви. Определенно не брат и не отец…

— Друг? — мягко подсказала она.

Кантака стояла с ней рядом, уткнувшись носом в руку. Сискви почесала волчицу за ушами, провела пальцами вдоль челюстей, которые могли заглотить ее руку по локоть. Волчица довольно заурчала.

— Вне всякого сомнения, он хороший мальчик. Нет, достойный мужчина. Я наблюдал, как он растет, — сказал Бинабик.

— Да хранит всех нас Кинкипа снегов, — серьезно проговорила Сискви. — Пусть Саймон счастливо доживет до старости, а мы с тобой будем любить друг друга и вырастим детей, и наш народ сохранит в горах свои дома. Я больше не боюсь обитателей материка, Бинабик, но я счастливее среди людей, которых понимаю.

Он повернулся к Сискви и прижал ее к себе.

— Пусть Кинкипа дарует все, о чем ты сказала. И не забудь, — продолжал он и положил ладонь рядом с рукой Сискви на шее Кантаки, — мы должны попросить, чтобы Снежная девушка хранила и Кантаку. — Он улыбнулся. — Давай пройдемся еще немного. Я знаю спокойное, защищенное от ветра место на склоне — последний уголок, где мы останемся вдвоем перед долгими днями предстоящего нам путешествия.

— Но лодки, Поющий, — решила подразнить его Сискви, — я должна заниматься лодками.

— Ты уже осмотрела каждую дюжину раз, — сказал он. — Тролли поплывут на них без малейших проблем, если потребуется. Пойдем.

Она обняла его за пояс, и они пошли дальше, склонив головы друг к другу. Волчица следовала за ними, безмолвная, точно серая тень.

— Проклятье, Саймон, мне же больно! — Джеремия отпрыгнул назад, приложив ко рту ушибленные пальцы. — Из того, что ты рыцарь, еще не следует, что тебе можно ломать мне руки.

Саймон выпрямился.

— Я лишь пытался научить тебя тому, что показал мне Слудиг. Я должен тренироваться. Не будь ребенком.

Джеремия с отвращением на него посмотрел.

— Я не ребенок, Саймон. И ты не Слудиг. И я даже не уверен, что ты все делаешь правильно, — проворчал Джеремия.

Саймон сделал несколько глубоких вдохов, чтобы не сказать лишнего. Он понимал: Джеремия не виноват в том, что его переполняла тревога. Он уже несколько дней не мог поговорить с Мириамель, и, несмотря на долгий и трудоемкий процесс сворачивания лагеря на Сесуад’ре, Саймону было особо нечем заняться.

— Извини, — сказал Саймон. — Мне не следовало этого говорить. — Он поднял тренировочный меч, сделанный из ветки, оставшейся после того, как разобрали баррикаду. — Я просто хотел показать тебе прием… когда ты поворачиваешь клинок… — Он потянулся к оружию Джеремии. — Вот так…

Джеремия вздохнул.

— Лучше бы ты подошел к принцессе и поговорил с ней, вместо того чтобы избивать меня, Саймон. — Он поднял меч. — Ладно, давай продолжим.

Они делали ложные выпады и обменивались ударами, деревянные мечи с громким стуком сталкивались друг с другом. Некоторые овцы останавливались, чтобы посмотреть, не дерутся ли снова бараны, но, когда видели, что это всего лишь двуногие, вновь принимались щипать траву.

— Почему ты заговорил о принцессе? — тяжело дыша, спросил Саймон.

— Что? — Джеремия старался держаться подальше от длинной руки Саймона. — А ты сам как думаешь? Ты ходишь возле нее кругами с того самого момента, как она здесь появилась.

— Вовсе нет, — возразил Саймон.

Джеремия отступил на шаг и оперся концом деревянного меча о землю.

— Вовсе нет? Значит, какой-то другой мрачный идиот с рыжими волосами болтается возле нее.

Саймон смущенно улыбнулся.

— Это заметно, да?

— Усирис Спаситель, да! А кто вел бы