подход к главной теме посольства — «со многою своей, царского величества, казны утратою, потому что такая война, всяк то может разуметь, не может быть без великих миллионов и многочисленного войска. Bсe христианские государи, утесненные от турок», от сердца благодарят великого государя, который намерен и в предстоящие годы воевать того неприятеля войсками своими, сухим путем и морем, всеми силами.

Следующим пунктом в обращении послов было польское дело: «Всего христианства неприятель и союзник турецкого султана французский король, желая в силах своих большего преизобильства и крепости, всякими способами старался посадить на польское королевство племянника своего, принца Деконтия, для чего затратил многие миллионы. Но государь, пресекая те его злые замыслы и защищая от его намерения христианских государей, своих соседей и братьев, указал написать в Польшу к панам раде и к Речи Посполитой, чтоб они Деконтия себе в короли не выбирали, в противном случае грозил им войной, выставив на литовскую границу 40 000 войска». Видя все это, поляки «французскому королю довольства не учинили», а выбрали себе королем курфюрста Саксонского, от которого можно ожидать, что он окажет помощь всему христианству, а «французскому королю и султану турецкому и хану крымскому будет противен». Государь писал и к датскому королю, чтобы он не пропускал Деконтия при его проезде в Польшу через Зунд. «И они б, высокомочные господа Статы, то себе разсудили», что великий государь оказал доброхотство и помощь им, господам Штатам, и «всей их Речи Посполитой» (т. е. республике), расстроив замыслы их врага, французского короля, ослабив тем его силы, так что своим соседям уже не может быть так страшен, как прежде. Пусть Штаты примут доброжелательство великого государя ко всему христианству и военные его промыслы над общим креста святого неприятелем «себе в добрую радость».

Наконец, послы напомнили Штатам о прежних проявлениях доброжелательства к их народу со стороны московских государей. Когда в 1670-х гг. шведский король, собираясь в союзе с Францией воевать против Штатов, старался заключить союз с московским государем, то царь Алексей Михайлович, зная, что король ищет этого союза, намереваясь воевать с Голландией, «такого союза учинить с ним не изволил и в том ему отказал, и послы его отпущены с Москвы без дела». Когда затем во время этой войны со Швецией Штаты прислали к царю посла фон Кленка просить о помощи, царь Алексей Михайлович отправил в Швецию посольство склонять шведского короля к миру, а для «постраху» королю в то же время к шведской границе были двинуты войска, и король, узнав, что эта угроза делается не из-за пограничных между Россией и Швецией ссор, а ради Голландии, «учинил войне прекращение, а к миру склонность». Все это «должно им, господам Статом, в незабытной памяти имети». Дав осязательно понять об огромных расходах, которых требует ведущаяся в интересах всего христианства война против турок, в чем будет заключаться главный предмет посольства в такую богатую морскими силами страну, как Голландия, и приправив эти слова указаниями на помощь, оказанную Штатам расстройством планов Людовика XIV и на прежние случаи такой же помощи, посольство в заключение затронуло аппетиты торговой республики, открывая ей перспективы больших материальных выгод. Еще при царе Алексее Михайловиче тот же голландский посол фон Кленк просил о транзитной торговле для Голландии с Персией и армянами. Тогда в этом было отказано. Великое посольство прикрывало теперь этот отказ объяснениями, что дело пресеклось тогда за смертью царя Алексея Михайловича, а в настоящее время великий государь, следуя такому же, как и отец его, «доброхотному склонению» к Голландии, указал послам напомнить Штатам о том деле и предложить им высказаться, на каких условиях они желали бы установить транзитную торговлю, «на каковых статьях которому делу состоится возможно и каким поведением тот торг и отпуск имеет быти?» Это был как бы посул голландцам, имевший целью приобрести их расположение к основному предмету переговоров.

Президент и депутаты, составлявшие комиссию, выслушав предложение послов, «записали их себе статьями» и совещались между собой, а затем президент ответил послам несколькими фразами благодарности за переданное от великого государя намерение поддерживать старинную дружбу, выразил радость по поводу победы царя над неприятелями и пожелание победы и одоления над врагами и на будущее время. Что же касается дела о торговле с Персией, о котором хлопотал фон Кленк, то пусть послы изложат свое предложение письменно, и тогда им будет без замедления дан ответ. Такой оборот, видимо, несколько удивил послов, и они возразили, что в торговле с Персией заинтересованной стороной являются Штаты, что прошение через фон Кленка было с их стороны и поэтому они и должны представлять соображения об этом деле. Депутаты, поблагодарив еще раз за «доброхотственное склонение» царя, ответили, что велят по этому предмету сделать выписку из записных книг, представят на усмотрение общего собрания Генеральных штатов и тогда «учинят ответ». На этом переговоры 29 сентября кончились, и депутаты, «витався с послами», покинули посольские помещения[1106].

В тот же день, 29 сентября, послы просили состоявшего при них «торгового» голландца Захария Дикса выхлопотать перед Генеральными штатами разрешение на беспошлинный вывоз из Голландии в двух бочках лекарств, закупленных на царский обиход находившимся в Амстердаме русским доктором Петром Посниковым. «И Захарий Дикс, пришед к великим и полномочным послом, сказал, что он их посолское прошение Статом доносил, и господа-де Статы по их, посолскому, прошению велели те лекарства в своих владениях пропустить беспошлинно»[1107].

Были приняты приехавшие с визитом датские послы Христиан-Зигфрид фон Плессен и Христиан фон Ленте фон Сарлгаузен. Войдя в палату и посидев немного, первый из датчан говорил «продолжительную речь», в которой после приветствия русским послам и поздравления со счастливым прибытием в Гаагу сообщил, что у них есть королевский указ — иметь с русскими послами приятство, потому что король почитает царя не только «за величество государств его», но и за самые его поступки, желает иметь с ним всякую любовь паче прежнего и, ища всякой приязни с царем, изволил отправить посланника к Москве. Король очень ждал приезда великих послов в свою землю, и по этому поводу сделаны были большие приготовления, но, вероятно, это намерение великих послов отменилось по воле царя; король желает, чтобы в будущем посольство все-таки его посетило, и примет его «со всякою честью и достоинством». И притом датские послы «просили, чтоб они, великие и полномочные послы, показали им всякое приятство». Русские послы благодарствовали послам за приязнь, а королю за желание видеть их у себя и объявили, что тогда их посольство к