там находившиеся повернулись лицом в сторону и не смотрели бы на него в то время, когда он будет проходить. Витзен на это заметил, что он не может приказать Генеральным штатам, так как они являются носителями верховной власти в государстве, но что он, во всяком случае, попробует просить их об этом. Витзен так и сделал и получил в ответ: Генеральные штаты могут подняться со своих мест, когда будет проходить царь, но отнюдь не встать спиной к царю. Тогда Петр повернул парик задом наперед, закрыв им лицо, поспешно направился через Травескамер и вестибюль и спустился вниз»[1078].

Этот рассказ едва ли можно признать достоверным. Это не более как вариант на тему о том, как Петр избегал толпы в Саардаме. Час аудиенции хорошо, без сомнения, был известен Петру, видевшемуся до нее с посольством. Переезд из расположенных рядом с дворцом гостиниц, где останавливалось посольство, едва ли мог быть даже и по кружному пути продолжителен. Не любя толпы, глазевшей на него при его появлении в Саардаме и на каждом шагу мешавшей ему, Петр не стеснялся общества на церемониях, если только не занимал на них главного места и не был центральной фигурой. Аудиенция в Гааге была уже не первая посольская аудиенция, на которой он, правда, всегда среди второстепенных членов свиты посольства, присутствовал. Таковы были аудиенции в Митаве и Кёнингсберге. Не далее как 17 сентября, следовательно, всего 8 дней назад, он был на церемонии въезда посольства в Гаагу и присутствовал на парадном обеде после въезда с теми же депутатами Штатов, к которым мог, таким образом, привыкнуть. Слишком уже странным и прямо смешным было бы положение — ехать нарочно из Амстердама в Гаагу на аудиенцию, отрываться для этого от работы и в конце концов из-за какого-то неосновательного каприза не попасть на нее, а Петр любил подобные зрелища, хотя и в качестве постороннего зрителя. Поэтому проще и вероятнее будет предполагать, что и на аудиенции послов он присутствовал в качестве одного из посольских дворян и в соответствующем костюме. Сохранилась гравюра, изображающая прием посольства Штатами 25 сентября 1697 г. На ней изображены члены посольства и окружающая их свита, в составе которой знатоки гравюрного искусства различают фигуру Петра[1079].

Сколько времени Петр пробыл в Гааге после аудиенции и когда вернулся в Амстердам на работу, неизвестно. Что царь был в Гааге еще 27 сентября, можно заключить по записи под этим числом в «Расходной книге» посольства, где говорится, что «в городе Гаге валентером на всякие росходы дано 200 золотых; взял те золотые Александр Меншиков». Эти деньги были выданы на личные расходы Петра, при котором волонтер Александр Меншиков состоял казначеем. Под тем же числом записан и другой расход, также, вероятно, касающийся царя: «в Гаге ж иноземцу Илье Федорову, который воинские вещи писал и по немецку некоторых валентеров учил, дано 15 золотых». Это — некий пастор Илья Федоров, который вновь упоминается в «Расходной книге» под 9 января и 17 марта 1698 г. по случаю выдачи ему в два приема 10 ефимков и затем 20 ефимков «за книгу, что он внов писал о морском плавании» и составлял к ней «чертежи». Если эти дни, 26 и 27 сентября, Петр находился в Гааге, то возможно предположить, что он принимал участие в прогулке с послами на берег моря в сады графа Портланда, которую «Расходная книга» относит к 26 или 27 сентября: «Ездили великие и полномочные послы из Гаги гулять в огороды графа фон Портмана да казенного блюстителя и тех огородов работником: малому да девке, которые оказывали всякие древа и травы, в почесть 3 ефимка»[1080]. Может быть, эту или, во всяком случае, одну из таких прогулок отмечает автор «Записной книжки», говоря: «В Гааге Франц Яковлевич Лефорт ездил за город в сады в своей карете, которая дана 1080 червонных; шлеи на 8 лошадях были бархатные, вызолоченные. Я сидел с ним, и за нами было еще три кареты о 6 конях, в которых дворяне наши сидели. А как сведали, что мы поехали за город, многие посольские жены с дочерьми выехали туда же»[1081].

1 октября в пятницу царь находился уже в Амстердаме, откуда в этот день пишет Виниусу. Переписка Петра, его письма и письма к нему его корреспондентов, служит нам главным и почти единственным источником его биографии за осенние месяцы 1697 г. В «Юрнале» за последние четыре месяца этого года есть только две отметки: о закладке фрегата 9 сентября и о спуске его на воду 16 ноября[1082]. Несколько косвенных, впрочем, сведений можно почерпнуть из «Расходной книги» посольства; но «Статейный список» совершенно молчит о царе за это время. Из того, что фрегат, заложенный 9 сентября, был уже 16 ноября спущен на воду, следует заключить, что Петр работал над ним с большим усердием и что на его работе не отражались заметно отлучки из Амстердама, разного рода осмотры или веселое времяпрепровождение за «Хмельницким» в часы досуга.

Не оставлял Петр и своей переписки, хотя ему и приходилось извиняться перед друзьями за неисправность ответов.

Письмо от 1 октября к Виниусу было послано в ответ на письмо последнего от 27 августа. Виниус шутливо сообщает в нем Петру о передаче его поклона всем господам, а паче всех государю генералиссимусу в его «Тюхоловских (Тюфелевских?) обителях», за что тот отпустил его с «больною головой и перекусанной щекою». Далее, известив, что генералиссимус с марта месяца решил дела 300 сидевших в тюрьме колодников — и за то «спаси его Бог!»; что из Сибири прислан образец магнитной руды и пишут, что там ее много и завод строить можно, Вини-ус перешел к своей постоянной теме: «и об мастерах не прогневися, мой государь, что часто зело докучаю. О мастерах прошу с господином Витценом говорить». В заключение он просит царя писать и другим членам компании, которые печалятся, не получая царских писем, а особенно князь Федор Юрьевич. В приписке Виниус сообщал, что до сих пор флот голландский еще не прибывал в Архангельск[1083]. Петр успокаивает Виниуса: о мастерах он ведет дело с Витзеном и старается, сколько может (из этого видно, как близко, принимая участие в русских делах, стал к царю амстердамский бургомистр); письма не успел написать с двумя последними почтами, отходящими по пятницам, из-за поездок, — как раз на пятницу приходилось 24 сентября, когда, можно предполагать, Петр ездил в Гаагу; не успел и сегодня, 1