VI. ПЕТР III: 1762

Он поразил всех щедростью своих мер. Добрая натура, затуманенная грубыми и легкомысленными манерами, вышла на первый план в порыве благодарности за его мирный приход к власти. Он помиловал врагов, сохранил большинство министров Елизаветы и старался быть добрым к Екатерине. В королевском дворце он предоставил ей удобные покои в одном конце, сам разместился в другом, а промежуточные комнаты отвел своей любовнице; это, конечно, было смертельным оскорблением, но Екатерина втайне была рада находиться на расстоянии от него. Он обеспечивал ее достаточным содержанием и выплачивал крупные долги, не интересуясь их происхождением.65 В официальных церемониях он ставил ее наравне с собой, иногда уступал ей первенство.66

Он вернул из ссылки мужчин и женщин, которых предыдущие правители отправили в Сибирь; теперь вернулся Мюнних, которому было восемьдесят два года, и его встречали тридцать два внука; Петр восстановил его в звании фельдмаршала; Мюнних поклялся служить ему до конца и служил. Счастливый император освободил дворян от обязательства, которое Петр Великий наложил на них, чтобы они отдали государству многие годы своей жизни; они предложили воздвигнуть ему статую из золота; он велел им использовать металл более разумно.67 Указом от 21 февраля была упразднена ненавистная всем тайная полиция, запрещалось арестовывать по политическим обвинениям до тех пор, пока они не будут рассмотрены и одобрены Сенатом. 25 июня Петр издал указ, согласно которому прелюбодеяние отныне не должно подвергаться официальному порицанию, «поскольку в этом вопросе даже Христос не осуждал»;68 Двор был в восторге. Купцы были довольны снижением экспортных пошлин, цена на соль была снижена, покупка крепостных для работы на фабриках была прекращена. Старообрядцам, бежавшим из России, чтобы избежать преследований при Елизавете, было предложено вернуться и насладиться религиозной свободой. Духовенство, однако, было возмущено указами от 16 февраля и 21 марта, национализировавшими все церковные земли и сделавшими всех православных священнослужителей наемными государственными служащими. Крепостные на этих секуляризованных землях были освобождены, а крепостные в дворянских имениях ожидали, что и они вскоре будут освобождены. На фоне всех этих реформ, предложенных ему различными министрами, Петр продолжал сильно пить.

Самой поразительной из его мер и той, которая принесла ему наибольшее счастье, было прекращение войны с Пруссией. Еще до своего воцарения он много сделал для помощи Фридриху, тайно передавая ему военные планы Совета Елизаветы; теперь он хвастался тем, что сделал это.69 5 мая он связал Россию и Пруссию оборонительным и наступательным союзом. Он приказал командующему русскими войсками, находившимися в то время в составе австрийской армии, поставить их на службу «королю, моему господину».70 Он надел прусский мундир и приказал местным солдатам сделать то же самое; он установил прусскую дисциплину в армии; он организовал ежедневные военные учения для своего двора и заставил каждого придворного мужского пола участвовать в них, невзирая на возраст и подагру.71 Своей собственной «голштинской гвардии» он отдал предпочтение перед гордыми столичными полками.

Русская армия была не против мира, но ее шокировало поспешное дезертирство французских и австрийских союзников и сдача всех территорий, отвоеванных у Пруссии в ходе войны. Петр объявил, что собирается направить русский отряд против Дании, чтобы вернуть герцогство Шлезвиг, которое Дания отняла у герцогов Голштинских, в том числе и у отца Петра. Войска дали понять, что откажутся участвовать в такой войне; когда Петр попросил Кирилла Разумовского повести армию на Данию, генерал ответил: «Ваше величество должны сначала дать мне другую армию, чтобы заставить мою идти вперед».72

Внезапно, несмотря на свои смелые и замечательные реформы, Петр оказался непопулярным. Армия ненавидела его как предателя, духовенство — как лютеранина или еще хуже, несвободные крепостные требовали освобождения, а двор высмеивал его как глупца. На фоне всего этого возникло всеобщее подозрение, что он намерен развестись с Екатериной и жениться на своей любовнице.73 «Эта молодая женщина» (по словам Кастера), «лишенная всего, что напоминает обращение, но глупо гордая… обладала искусством добиваться от царя — иногда лестью, иногда укорами, а иногда даже побоями — возобновления обещания, которое он ей дал… жениться на ней и посадить ее вместо Екатерины на трон России».74 По мере того как власть и спиртное все больше и больше овладевали его головой, он обращался с Екатериной жестоко, вплоть до того, что публично называл ее дурой.75 Барон де Бретей писал Шуазелю: «Императрица [Екатерина] находится в самом жестоком состоянии, и с ней обращаются с величайшим презрением….. Я не удивлюсь, зная ее смелость и жестокость, если это доведет ее до крайности… Некоторые из ее друзей делают все возможное, чтобы умиротворить ее, но они готовы рискнуть всем ради нее, если она этого потребует».76

Петербург и его окрестности были полны приверженцев Екатерины. Она была популярна в армии, при дворе и среди населения. Наряду с фрейлинами и Григорием Орловым ее ближайшим окружением в эти критические дни была Екатерина Романовна, княгиня Дашкова. Этой смелой и предприимчивой даме было всего девятнадцать лет, но, будучи племянницей канцлера Воронцова и сестрой любовницы Петра, она уже занимала видное место в делах двора. Петр, в простоте своей или в чаду своем, открыл ей свое намерение низложить Екатерину и возвести на престол Елизавету Воронцову.77 Дашкова донесла эту новость до Екатерины и умоляла ее присоединиться к заговору, чтобы отстранить Петра от власти. Но Екатерина уже организовала заговор с Никитой Паниным, воспитателем ее сына Павла, и Кириллом Разумовским, гетманом Украины, и Николаем Корфом, начальником полиции, и братьями Орловыми, и П. Б. Пассеком, офицером местного полка.

14 июня Петр приказал арестовать Екатерину; он отменил приказ, но велел ей удалиться в Петергоф, в двенадцати милях к западу от столицы. Сам Петр вместе с любовницей удалился в Ораниенбаум. Он оставил распоряжение, чтобы армия готовилась к отплытию в Данию, и обещал присоединиться к ней в июле. 27 июня лейтенант Пассек был арестован за унизительные речи в адрес императора. Опасаясь, что под пытками его заставят признаться в заговоре, Григорий и Алексей Орловы решили, что действовать нужно немедленно. Рано утром двадцать восьмого Алексей поспешил