Один французский наблюдатель отметил ее «ярко выраженное пристрастие к спиртному».28 но мы должны помнить, что Россия холодна, а водка согревает. Она отказывалась от брака, опасаясь, что он разделит ее власть и умножит споры; некоторые говорят, что она тайно вышла замуж за Алексея Разумовского; если так, то он был всего лишь primus inter pares. Она была тщеславна, любила наряды, имела пятнадцать тысяч платьев, кучу чулок, 2500 пар туфель;29 Некоторые из них она использовала как ракеты в споре. Она могла поносить своих слуг и придворных на языке сержанта. Она санкционировала некоторые жестокие наказания, но в основном была добра.30 Она отменила смертную казнь, за исключением государственной измены (1744); пытки разрешались только в самых тяжких случаях; порка осталась, но Елизавета считала, что нужно найти какой-то способ отвадить преступников, которые делали небезопасными ночные шоссе и городские улицы. Она была одновременно неугомонной и неторопливой. Она обладала острым природным умом и дала своей стране настолько хорошее правительство, насколько позволяло состояние российского образования, нравов, манер и экономики.

Сослав Остермана и Мюнниха в Сибирь, она вернула Сенату административное руководство, а иностранные дела поручила Алексею Петровичу Бестужеву-Рюмину. Екатерина II отзывалась о нем как о «великом интригане, подозрительном, твердом и неустрашимом в своих принципах, непримиримом враге, но верном друге своих друзей».31 Он любил деньги, как это обычно бывает с теми, кто знает, что их высокое положение предвещает падение. Когда Англия попыталась подкупить его, она оценила его честность в 100 000 крон.32 Мы не знаем, состоялась ли покупка, но Бестужев в целом занял английскую линию; это, однако, было естественным ответом на французскую поддержку Швеции и Турции против России. Фридрих Великий, в свою очередь, предложил Бестужеву 100 000 крон, если тот заключит союз России с Пруссией; предложение было отвергнуто;33 Вместо этого Бестужев заключил союз с Австрией (1745) и Англией (1755). Когда вслед за этим Англия заключила союз с Пруссией (16 января 1756 года), канцлерский дом Бестужева распался, и Елизавета отныне игнорировала его советы. Новое министерство связало Россию франко-австрийским «разменом союзов», и Семилетняя война началась.

Мы уже видели — далеко назад! — как русский полководец Апраксин разбил пруссаков при Гросс-Егерсдорфе (1757), а затем увел свою армию в Польшу. Французский и австрийский послы убедили Елизавету в том, что Бестужев отдал приказ об отступлении Апраксина и готовит заговор с целью ее низложения. Она приказала арестовать и канцлера, и генерала (1758). Апраксин умер в тюрьме. Бестужев отверг оба обвинения, и позднейшие сведения оправдали его. Его недоброжелатели хотели пытками добиться от него признания; Елизавета запретила это делать. На посту канцлера Бестужева сменил Михаил Воронцов.

Среди балов, азартных игр, интриг, ревности и ненависти двора Елизавета поощряла своих помощников к развитию русской цивилизации. Ее молодой фаворит Иван Шувалов открыл в Москве университет, учредил начальные и средние школы, отправил студентов за границу для обучения медицине, а также привез французских архитекторов, скульпторов и живописцев для Академии художеств, которую он основал в столице (1758). Он переписывался с Вольтером и побудил его написать «Историю Российской империи при Петре Великом» (1757). Его брат Петр Шувалов помог экономике, отменив пошлины на внутреннюю торговлю. Однако, чтобы успокоить панславистов, Елизавета допустила рост религиозной нетерпимости; она закрыла несколько мечетей в татарских регионах и изгнала 35 000 евреев.

Самым гордым ее достижением было то, что ее армии и генералы неоднократно побеждали Фридриха II, остановили продвижение Пруссии и были на грани разгрома, когда ее физический упадок ослабил ее силы, чтобы удержать франко-австро-русский союз вместе. Уже в 1755 году британский посол докладывал: «Здоровье императрицы плохое; она страдает отхаркиванием крови, одышкой, постоянным кашлем, опухшими ногами и водянкой на груди; тем не менее она танцевала со мной менуэт».34 Теперь она жестоко расплачивалась за то, что предпочла распущенность браку. Бездетная, она долго искала человека королевской крови, который смог бы справиться с внешними и внутренними проблемами России, и, по необъяснимым причинам, ее выбор пал на Карла Фридриха Ульриха, сына ее сестры Анны Петровны и Карла Фридриха, герцога Голштейн-Готторпского. Это была величайшая ошибка ее царствования, но она искупила ее своим выбором его супруги.

V. ПЕТР И ЕКАТЕРИНА: 1743–61

Петр Федорович, так Елизавета назвала своего наследника, родился в Киле в 1728 году. Как внук Петра I и Карла XII, он мог претендовать как на российский, так и на шведский престол. Слабый здоровьем, он до семи лет оставался дома; затем, по внезапной перемене, его определили в голштинскую гвардию и воспитали солдатом. В девять лет он стал сержантом, с гордостью маршировал на полевых парадах, изучал язык и нравы армейских офицеров. В одиннадцать лет ему дали немецкого воспитателя, который незабываемо воспитал его в лютеранской вере и дисциплинировал до невроза. Избитый этим педагогом, он стал робок и скрытен, склонен к хитрости и обману,35 стал «постоянно раздражительным, упрямым, ссорящимся».36 Руссо мог бы привести его в качестве иллюстрации идеи о том, что человек добр от природы, но деформирован дурным окружением; у Петра было доброе сердце и стремление к добру, как мы увидим из его царских указов; но его погубило то, что его выбрали на роль, к которой он не был приспособлен. Екатерина II, познакомившись с ним, когда ему было одиннадцать лет, описала его как «симпатичного, воспитанного, учтивого», и она «не почувствовала отвращения к мысли» стать его женой.37

В 1743 году Елизавета привезла его в Россию, сделала великим князем, обратила, по-видимому, в православную веру и попыталась подготовить к правлению. Но она «пришла в ужас» от неадекватности его образования и неустойчивости характера. В Петербурге к другим его недостаткам добавилось пьянство. Елизавета надеялась, что перед самой смертью этот странный юноша, если его сватают к здоровой и умной женщине, сможет породить компетентного будущего царя. С тем отсутствием этнических предрассудков, которое отличало европейские аристократии даже во времена возникновения националистических государств, Елизавета обратила свой взор за пределы России и выбрала ничем не примечательную принцессу из одного из самых маленьких немецких княжеств. Хитрый Фридрих II рекомендовал этот выбор, надеясь получить дружественную немецкую царевну в России, которая и без того внушала страх Германии.

В этот момент мы сталкиваемся с мемуарами Екатерины Великой. В их подлинности