Под забранными решеткой окнами вагона бродили попрошайки.

Когда они въехали в Варанаси и пересекали Ганг, Лата бросила в зарешеченное окошко мелкую монету – на счастье. Та ударилась о балку моста и полетела в реку.

В Аллахабаде поезд вновь перебрался на правый берег, и Лата выбросила за окно еще одну монету.

Ганг – прекрасен! Знай же каждый,

отмечаю это дважды!

Так я скоро заслужу звание почетной Чаттерджи, подумала Лата.

Она начала мысленно напевать рагу «Саранг», потом незаметно переключилась на «Мултани».

На следующей станции Лата решила не есть свои бутерброды, а вместо них купила себе самосы и чай. Понадеялась, что у мамы все хорошо. Зевнула. Отложила в сторону «Эмму». Вновь подумала о Кабире.

Часик вздремнула. Проснувшись, обнаружила, что положила голову на плечо соседке – старушке в белом сари. Та ей улыбнулась. Весь этот час она отгоняла от ее лица мух.

На закате они проехали мимо сада: стая обезьян набросилась на манговое дерево, и трое крестьян швыряли в них камнями и палками.

Вскоре стемнело, но было по-прежнему жарко.

Через некоторое время поезд опять замедлил ход, и Лата увидела долгожданные черные буквы на желтом фоне: «Канпур». Ее встречали мама и дядя Каккар, оба улыбались, однако улыбка матери показалась Лате натянутой.

9.6

Домой ехали на машине. Каккар-пхупха – муж папиной сестры, преуспевающий бухгалтер – отличался веселым и жизнерадостным нравом.

Оставшись наедине с дочерью, госпожа Рупа Мера рассказала ей про Хареша – «весьма многообещающего кандидата».

Лата на мгновение лишилась дара речи, а потом оскорбленно воскликнула:

– Ты обращаешься со мной как с ребенком!

Госпожа Рупа Мера на секунду замешкалась, соображая, как лучше поступить – подавить бунт силой или прибегнуть к политике умиротворения, – а потом залепетала:

– Дорогая моя, да что же тут плохого? Я ведь не заставляю тебя за него выходить! Послезавтра мы все равно уезжаем в Лакхнау, а еще через день возвращаемся в Брахмпур.

Лата не могла поверить, что ей приходится защищаться от родной матери.

– Вот, значит, зачем ты вырвала меня из Калькутты, а вовсе не потому, что тебе нездоровится или нужна моя помощь!

Лата произнесла это таким озлобленным тоном, что нос ее матери моментально покраснел. Однако она взяла себя в руки и сказала:

– Дорогая, мне в самом деле нужна твоя помощь! Не так-то просто выдать тебя замуж! И потом, этот юноша из нашего круга…

– Да мне плевать, из какого он круга! Я отказываюсь с ним встречаться. Зря только уехала из Калькутты.

– Но он же кхатри! Родом из Уттар-Прадеш.

Этот железный аргумент не произвел на Лату никакого впечатления.

– Ма, умоляю! Я знаю все твои предрассудки наперечет и ни одного не разделяю! Ты с детства внушала мне одни принципы, а сама живешь по другим!

В ответ на справедливые упреки дочери госпожа Рупа Мера лишь пробормотала:

– Послушай, Лата, я ведь ничего не имею против… против магометан как таковых. Я просто забочусь о твоем будущем. – Конечно, она знала, что дочь так или иначе рассердится, и теперь прикладывала все силы, чтобы сохранить в семье мир.

Лата молчала. «Ох, Кабир, Кабир…» – думала она.

– Почему ты не притронулась к еде, милая? Ведь целый день в дороге провела!

– Я не голодна.

– Конечно голодна! – возразила госпожа Рупа Мера.

– Ма, ты меня сюда притащила обманом, – сказала Лата, выкладывая вещи из чемодана и не глядя на мать. – Нарочно ничего не объяснила в телеграмме – потому что знала, что я не приеду.

– Доченька, зачем же тратить деньги на лишние слова! Телеграммы нынче дороги. Если, конечно, не посылать стандартные готовые фразы вроде «Желаем счастливого пути» или «От всего сердца поздравляем с Биджойя Дашами»[350]. И он такой славный! Вот увидишь!

Лата не выдержала: две или три слезинки все-таки пробились сквозь ресницы и потекли по щекам. Она замотала головой, еще больше разозлившись на себя, на мать и на этого неизвестного Хареша.

– Ма, я только надеюсь, что с возрастом не превращусь в тебя! – в сердцах воскликнула она.

Кончик носа госпожи Рупы Меры опять стал пунцовым.

– Если не веришь мне, поверь хотя бы Кальпане! Это она нас познакомила. Кальпана с ним дружит. Он учился в Англии и был одним из лучших студентов курса. Прекрасно выглядит… и очень хочет с тобой познакомиться. Если ты откажешься, как мне смотреть в лицо Кальпане? Она столько хлопотала, чтобы договориться о встрече! Даже господину Гауру он понравился. Если не веришь, вот, прочти ее письмо. Кальпана тебе написала.

– Зачем мне читать, сама и расскажи, что там.

– А с чего ты взяла, что я читаю чужие письма? – в гневе вопросила госпожа Рупа Мера. – Родной матери не доверяешь?

Лата поставила в угол пустой чемодан.

– Ма, да у тебя на лице все написано. Хорошо, давай я прочитаю.

Письмо от Кальпаны было коротким и полным любви. Харешу она говорила, что Лата ей как родная сестра, а в этом письме заверяла Лату, что Хареш ей практически родной брат. По всей видимости, она написала и Харешу: тот ответил, что не может вернуться в Дели, поскольку недавно брал несколько выходных и теперь должен их отработать. Однако он с удовольствием встретится с Латой и ее матерью в Канпуре. Хареш счел нужным добавить, что больше не питает никаких надежд на брак с Симран и потому не против познакомиться с девушкой. В настоящее время, однако, вся его жизнь посвящена работе, поскольку здесь не Англия и просто так ни с кем не познакомишься.

Что же до приданого, – продолжала Кальпана своим круглым кудрявым почерком, – то Харешу оно без надобности, не такой он человек, и от его имени требовать приданое никто не станет. Вообще-то, он очень привязан к отцу (вернее, к отчиму, которого называет исключительно «баоджи»), но, в отличие от сводных братьев, Хареш рано отделился от семьи – в пятнадцать лет даже сбежал из дома. Только ты не думай, что это плохо его характеризует, вовсе нет. Если вы друг другу понравитесь, жить с его родителями тебе не придется. Они живут в Дели, в Нил-Дарвазе, и, хотя я там однажды была (почти все его родственники – милейшие люди), такая обстановка вряд ли придется тебе по вкусу, учитывая твое воспитание и образование.

Честно скажу, Лата, Хареш всегда мне нравился. Одно время я даже была в него немножко влюблена – мы вместе учились в колледже Святого Стефана.