Немного отъехав от эпицентра, Айорг вдруг резко остановил коня и обернулся. Со всем, происходившим в последнее время, он совсем забыл о том, что из всех Клинков лишь четыре были у Пантеона. Остальные должны были находиться где-то в пределах дворца в Лайете, и это было шансом добавить помощи армии. Пока она ещё держалась, но высшие чины могли в любой момент устать наблюдать и вступить в игру – и тогда проклятые наёмники оказались бы, как нельзя кстати.

Огибая сражавшихся по небольшой дуге, валакх слишком сильно сконцентрировался на своей цели, и потому поздно заметил, как что-то метнулось Ноктису под ноги. Жеребец на полном ходу нырнул вперёд и повалился наземь.

К своей чести, Айорг успел оттолкнуться от седла рукой, перемахивая через голову коня. Перекатившись вперёд, он без промедлений подскочил на ноги, в этот раз будучи гораздо внимательнее к окружению, и потому три несомненно острых клинка, метивших ему в голову, вошли по самые рукоятки в стену льда, выросшую по мановению вскинутой в нужном направлении руки.

Выпрямившись, валакх приготовился к новой атаке с той же стороны, но там были лишь простые солдаты. Эти с наибольшей вероятностью бы не обратили на него, мчавшегося мимо верхом, внимания, и потому в разуме моментально в панике забилась мысль, прежде его посещавшая – рядом были высшие чины.

Когда-то охарактеризовавшие валакхов, как высших хищников, исследователи расхваливали их слух и феноменальное зрение, но делали это исключительно в рамках охоты, предполагавшей малое количество живых существ вокруг и концентрацию только на добыче. Сделать подобное в условиях битвы, когда звуки и запахи накрывали единой мощной волной, было задачей сложнее.

Стоять на месте было самым плохим решением из возможных, и потому, пользуясь относительным затишьем возле себя, Айорг кинулся к Ноктису, попытавшемуся подняться и тут же рухнувшему обратно на землю. Удар пришёлся на его переднюю ногу, теперь обильно кровоточившую, но ближе рассмотреть рану времени не осталось.

Свист взрезаемого воздуха, отличавшийся от остальных, раздался позади, и валакх, одним движением разворачиваясь, наотмашь ударил посохом. Не собирался сразу же попасть в противника – только спасти себя от расширявшегося кверху лезвия фальшиона, с искрами скользнувшего по металлической рукояти. Удар создал инерцию достаточную, чтобы нападавший шатнулся в сторону, открываясь для атаки.

Ничего более не дожидаясь, валакх метнул в противника ледяное острие, застывшее и заострившееся на лету. Прежде, чем оно достигло своей цели, оказалось зажато в чужой ладони.

– Миленько,– усмехнулся Гласеа, не обращая внимания на ледяной ожог, оставшийся на коже.– Зубки покажешь?

– Тебе в прошлый раз понравилось?

Ифрит оскалился, из-за чего приятные черты его лица тут же исказились, вызывая неприятную лёгкую дрожь по спине, и, покрепче перехватив здоровой рукой фальшион, метнулся в атаку.

На третьем ударе, от которого его спас исключительно вовремя завопивший пригнуться инстинкт, Айорг с недовольством подметил, что ни одного из тави можно было об этом огненном не предупреждать. Он был всё равно, что ворон, запомнивший обидчика и решивший остаток жизни посвятить мести. Разница с птицами была лишь в том, что от них имелась возможность отмахнуться, тогда как эта тварь, быстрая и не знавшая усталости, не успокоилась бы, пока не вгрызлась своему врагу в сердце.

Отступая назад, валакх едва перескочил через тело одного из поверженных воинов и на ходу выдернул из раны в его груди меч. Посох в ближнем бою скорее мешал, чем приносил пользу, да и ифриту в умении орудовать сарпидой он проигрывал. Стоило принять, как данность, необходимость вспомнить все основы фехтования и отложить добычу оставшихся Клинков на неопределённый срок.

В отличие от ограниченного несколькими секундами для максимально быстрого рывка вперёд валакха, ифрит двигался на одной – слишком высокой – скорости постоянно. Ближний бой подобного вида был для него привычным делом. Он просчитывал противника быстрее, чем тот успевал понять собственное следующее действие, и потому не прерывался, перемещаясь в одном едином движении.

Вынужденный уйти в защиту, Айорг дождался момента, поднырнул под чужим клинком и, проскальзывая вперёд по земле, нанёс собственный удар. Гласеа дёрнуло, и, несмотря на ожидания, сразу же к вскочившему на ноги валакху он не кинулся. Замер, осмотрев разрезанную чуть выше колена ткань штанов, начавшую пропитываться кровью.

Поймав на себе горящий ненавистью взгляд его сапфировых глаз, Айорг слегка тряхнул рукой, начавшей неметь от полученной ранее раны. Для двоих на этом пятаке было достаточно места, но валакх, мимолётно отвлёкшись на битву рядом с ними, рванул к ней, успев тем самым избежать рубящего удара.

2.

Заставив коня резко развернуться, Эммерих остановил его и, не скрывая изумления, посмотрел в ту сторону, где остался проклинавший их ифрит из высших чинов.

Стрела, не вильнувшая даже несмотря на наличие ветра, серьёзно повредила ему глаз, и регенерация огненных наверняка была не настолько сильна, чтобы в считанные мгновения восстанавливать отказавшие части тела. Раны и порезы были травмами иного толка, поэтому и затягивались быстрее, но пострадавшее зрение явно грозилось стать проблемой на ближайшее время; это было армии империи на руку. Ифрит или нет, а любой создатель мороков выпадал из битвы, если лишить его возможности полноценно смотреть на окружающий мир.

От мыслей отвлекло движение позади. Обернувшись, тави увидел легко соскочившего на землю наёмника, что осмотрелся вокруг с такой придирчивостью, будто в лавке у мясника выбирал грудинку посочнее.

– Так ты за нас или нет?

– Моим ребятам в Эрейе ещё жить,– ответил молодой человек, вытаскивая из ножен по обоим бокам две сабли.– Мне тоже. Коня себе оставь.

Не дожидаясь никакого ответа, он сорвался с места подобно тем стрелам, что так умело выпускал в противников, и исчез среди сражавшихся. Отследить поначалу его Эммерих смог только по блеску лезвий, но те слишком быстро обагрились кровью, перестав бликовать на свету.

Услышанная фраза про других наёмников, бывших у этого, в подчинении или просто державшихся рядом, потому что знали, на кого клюют богатые заказчики, не оставила тави в покое даже, когда он сам, заложив небольшой круг, погнал коня обратно в самое пекло. Под Мидэри один этот юнец был проблемой, и что-то внутри подсказывало, что слабаков он под своё крыло не пускал. «Его ребята» должны быть не хуже, а как минимум ровней, но намёка на подобных Эммерих не видел ни год назад, ни теперь. Впрочем, и тогда, и сейчас ему было не до попыток вычислить среди сражавшихся толпу жадных до золота вольных солдат.

Без мороков, норовивших то и дело их ослепить, дело пошло лучше. Тави судил не столько по себе, сколько по своим воинам, в которых после произошедшего будто проснулось второе дыхание. Они все ещё были ровней ифритам, могли дать им отпор, но этого всё равно казалось недостаточно: нужно было быть сильнее. По рассказам, этого не удавалось никому чуть ли не с самой Первой Эпохи, но в сущности теплилась надежда, что времена тогда были другие, а Вторая просто не могла порадовать Геенну достойным противником.