«из долин стремится на самые крутые и высокие утесы». Из-за своих козлиных ног и Пан «козлоподобный бог» отождествлялся первоначально с козлом. Однако, в одном из мифов Пан ассоциирован с созвездием. В этом мифе Пан нагоняет ужал на титанов, борющихся с Зевсом. В другом мифе Пан принимает облик козла.

Рис. 17. Козлоподобный Пан.

Всем этим, однако, символика Пана не исчерпывается. В Аттике и Аркадии Пан имел свои особые горы, носившие его имя, а скалы в одной из их пещер назывались «козами Пана». А так как Пан (первоначально — Паон, пастух) олицетворял у греков и «все», то ясно, что «гора Пана» и «гора мира», откуда Иисус видел все царства земные, являются в мифологическом отношении тождественными. Такое двойное представление о боге встречалось еще в семитической мифологии, где вавилонский бог Ацага-Шуга был «небесной козой», поскольку его имя имеет общий корень со словом «УЦ» — коза, по-аккадийски.

Аккадийская священная коза была одновременно и богом и символом зодиака, а на древнейших халдейских цилиндрах козы и газели очень часто изображены рядом с божеством. Здесь пред нами, вероятно, и находится источник сохраненного нам Эннием мифа о Пане, тем более, что УЦ, поскольку он означал «великого духа», поскольку он представлял собой также и солнечного бога, родственен Пану. Как раз такое же совпадение мы находим в Ведах, где Айа — «коза» означает также и «духа», где опять-таки коза, «пробирающаяся сквозь тьму и достигающая третьего неба», совершенно отчетливо символизирует солнце. Этот точный параллелизм позволяет признать совершенно установленным факт соприкосновения ведийских и неарийских азиатских систем в седой древности. Еврейский бог Азазел, который тоже отождествляется с козлом, является, очевидно, также вариантом древневавилонского «козлоподобного» бога. В отношении Азазела как раз до сих пор еще ломают голову над вопросом, означает ли он козла или гору.

Здесь-то мы, по-видимому, и имеем источник всего остального. В древнеаккадийской легенде солнце называлось «козой» и «УЦ», ибо оно представлялось «лазающим» ,"высоким». Это же название обычно давалось в астрономии и тому созвездию зодиака, которое символизировало восходящее движение солнца на небе. Это астрономическое представление совершенно отчетливо запечатлено на вавилонских скульптурных изображениях, где мы видим бога, облаченного в козьи шкуры — это священное одеяние вавилонского жреца, «наблюдающего движение солнечного круга, лежащего на столе и поворачиваемого посредством каната. Что слово «Уц» первоначально связано было с представлением о «высоте», доказывается тем, что семито-халдейское слово Уццу означало «славу», «величие». Однако, у семитов вообще слово «Уц» означало «козу», а слово «Уцац» как в еврейском, так и в арабском языке означало или могло означать остроконечную скалу»[55], что опять-таки указывает на связь этого слова с представлением о высоте. Таким образом в древности представления о «козлоподобном боге», о «горе» и «небесных столпах», о восходящем движении солнца», были родственны друг другу и связаны между собой. Весь комплекс этих представлений в целом является лишь вариантом представления о рождении нового солнца во время зимнего солнцеворота. Юлиан сообщает нам, что в Эдессе, «с незапамятных времен посвященной солнцу», спутниками солнца, восседающими рядом с ним, слыл Монимос — «верный» и Ациц — «огненный». По всей вероятности, Ациц есть ни что иное, как Уцац, а «спутники» солнца появились в результате одной из бесчисленных попыток разгадать смысл тех двух сопутствующих образов, которые развились из первоначального представления о самом боге.

Отнюдь не невероятно, что именно здесь то и содержится правильная разгадка многих непонятных греческих мифов, равно как и мифа о Пане, ведущего Юпитера на вершину высокой горы.

Так, например, Овидий рассказывает в «Метаморфозах» о музыкальном состязании между Паном и Аполлоном на вершине лидийской горы Тмола, причем гора играет роль судьи.

Рис. 18. Древневавилонская козлиная голова.

Мы имеем здесь, вероятно, простой вариант мифа о Пане, ведущем Юпитера на вершину горы, причем этот вариант, можно думать, основан на каком-нибудь изображении этой сцены. Какая-нибудь незнакомая картина, ваза или скульптура, которые изображали Пана с его флейтой и Аполлона с его лирой взбирающимися на гору, могли вызвать зрителя на размышления. Самым естественным объяснением смысла этой сцены для грека являлось предположение о музыкальном состязанием между богами. Таким именно образом мог развиться и подобный рассказ о сатире Марсиасе и Аполлоне[56], о Пане и Юпитере, об Иисусе и сатане из древнего аккадо-семитического астрального изображения, на котором козлоподобный бог помещен рядом с солнечным богом на возвышении, символизировавшем одновременно и козла и солнце. Гора Тмол, которая у Овидия очеловечена, могла и в лидийском и в древнеаккадийском мифе играть роль арбитра. А ослоухий Мидас тоже наверное играл какую-нибудь непонятную теперь символическую роль в первоначальном мифе. С другой стороны, вполне вероятно, что древневавилонская символическая сцена могла быть источником позднейших греческих рассказов о боге Дионисе и его спутнике Силене, а также и их изображений. Силен является, как уже указано было выше, модификацией Марсиаса, тогда как Марсиас был вариантом Пана. В позднейшем искусстве Силен превратился в комическую фигуру. В более высоких формах мифа, однако, Силен является достойным учителем и водителем молодого бога, «пробуждающим в Дионисе высшие стремления, которому Дионис в большой степени обязан своим успехом и славой». Он является кроме того первым царем Низы (горы), «происходящим из древнего города, о котором ничего неизвестно». К его хвосту относились с большим почтением, как к некоей таинственной особенности. По всей вероятности, Силен является потомком того же аккадийского козлоподобного бога, указующим солнцу его небесный путь. Козлоподобный Силен является богом гор и другом солнечного бога, подобно козлообразному Марсиасу, который был верным другом и спутником «матери гор» — Кибелы, девственной богини, исцелившей двух детей волшебным пением.

Рис. 19. Музыкальное состязание сатира Марсиаса с Аполлоном.

Мы имеем здесь единственный в своем роде случай слияния солнца в образе «козла» с солнцем, рождающимся в созвездии «Девы». В этом же мифе Силен обучает людей игре на флейте, призванной заменить примитивную пастушью дудку. Позднейшая деградация Силена является лишь результатом того влияния, которое оказывает безудержная игра фантазии на религиозный миф.

Рис. 20. Козлоподобный бог Силен помогает Дионису вооружаться.

С другой стороны, возможно, что в символической сцене подобного рода содержится ключ к древнему мифу о Геркулесе, взвалившем на свои плечи землю, пока Атлас добывал ему яблоки Гесперид. Гора Атлас считалась, очевидно, «небесными столпами» и «горой мира» (ибо Атлас ведь