нем печется Носович, – сказал Скляр, убирая список обратно. – А хлопцы со всем добром топают к Краснову. Ему голая радость без каких-либо забот, а нам горе. Можно сказать, что это случайное совпадение, да что-то слишком уж часто совпадает. А вот товарищу Межевых для своего отряда все с боем выбивать приходится. И дают-то по чуть-чуть, словно милостыню на паперти. Короче говоря, все у нас в штабе делается с контрреволюционным умыслом. Местные товарищи говорят, что в той анархии, которая была в Царицыне весной, больше порядку было, чем сейчас.

Забегая чуть вперед скажу, что спустя пару дней товарищ Сталин заставил Снесарева издать приказ о назначении товарища Ворошилова командующим группой, находившейся на правом берегу Дона. Суть этого приказа заключалась не в том, что Ворошилов назначался командующим тем, чем он и так командовал, а в том, что в приказе было сказано: «переправиться на левый берег Дона по железной дороге».[79] Тем самым прекращались разговоры о мнимом «предательстве» товарища Ворошилова. Самому Ворошилову, стойкому большевику и верному ленинцу, эти разговоры были что с гуся вода. Но слухи о «предательстве Ворошилова» оказывали разлагающее действие на отряды, находившиеся в Царицыне. Этого ни в коем случае нельзя было допускать. Сталин не раз обращал наше внимание на то, что ни в коем случае нельзя пренебрегать настроением наших бойцов. «Боевой дух, уверенность в своей правоте и в победе стоят дороже пушек», говорил Сталин.[80] Он был прав, как всегда. Уверенность в своей правоте и в победе помогла нам взять власть в Октябре и удержать ее в ходе Гражданской войны. Время от времени я рассматриваю карту и вспоминаю, какой была Советская Республика весной 1918 года. Небольшая часть бывшей империи со всех сторон окруженная врагами… Спроси любого буржуазного теоретика военного дела, возможна ли была наша победа в таких условиях, и он уверенно ответит: «Невозможна! Никаких шансов!». Но, тем не менее, мы победили, потому что моральный дух красных бойцов был невероятно высок. Они знали, что сражаются против своих угнетателей за справедливость, за светлое будущее всего человечества. Как можно победить такую армию? Никак.

В июне 1918 года дела в Царицыне были настолько плохи, что хуже и быть не могло. Городом и всем Северокавказским округом управляли скрытые враги. Советскую власть в Царицыне представлял поповский сын Минин, слабохарактерный соглашатель, от которого было толку мало. Оборона города никуда не годилась, не хватало надежных бойцов. Атаман Краснов накапливал силы, готовясь к штурму Царицына. Армия Ворошилова стояла на правом берегу Дона.

Хочу сказать несколько слов о председателе Царицынского совета Минине. Характеристика, данная ему товарищем Сталиным была точной, как и все сталинские характеристики. Минин был слабохарактерным и неумным человеком. На ответственном посту председателя Царсовета он оказался случайно, как грамотный человек с революционным прошлым (тюрьма, ссылка). Считаясь большевиком, Минин придерживался меньшевистских взглядов, в частности – о возможности «мирного сосуществования» разных классов и шел на различные уступки буржуазии. Хорошо сказал Пушкин: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань».[81] Революционный конь не может скакать бок о бок с трепетной буржуазной ланью. Рано или поздно лань обернется волком и загрызет коня. Любая надежда на «союз» или «сотрудничество» с буржуазией есть химера, опаснейшая химера. Но Минину казалось, что он руководит мудро. Недолгое Царицынское спокойствие он ставил себе в заслугу, хотя на самом деле то было затишье перед бурей. Меня и других товарищей удивляло отношение Москвы к Минину. Несмотря на все его недостатки он был включен в созданный в середине июля 1918 года Военный совет Северокавказского округа. Товарищ Сталин шутил по этому поводу: «Два камня к моим ногам привязано – Ковалевский и Минин» (оба они также входили в состав военсовета). Затем Минин был включен в состав командования Южным фронтом. Под сталинским руководством Минин работал хорошо. Я думал, что ему для хорошей работы нужна твердое руководство. Есть же такие люди, которые самостоятельно толком работать не умеют, но зато хорошо исполняют чужие распоряжения. Но оказалось, что я ошибался в отношении Минина. Он оказался скрытым троцкистом. Ради достижения своих целей, Троцкий опутал Советскую Республику сетью своих тайных сторонников, которые прикидывались верными ленинцами. Лишь в 1926 году все эти скрытые троцкисты сбросили свои маски и стали открыто поддерживать Троцкого.[82] Среди сбросивших маски оказался и Минин, бывший в то время уполномоченным наркомата просвещения по вузам и рабфакам[83] Ленинграда. Когда я узнал о троцкистских взглядах Минина, мне стало ясно, кто именно в Москве благоволил ему в 1918 году. Соглашательская политика Минина по отношению к буржуазии начала видеться мне в ином свете, как часть плана Троцкого по дестабилизации обстановки в Республике. Противно вспоминать о том, что когда-то я жал руку Минину.

Действия товарища Сталина в Царицыне

Ильич называл лето 1918 года одним из самых трудных, самых тяжелых и самых критических периодов революции.[84] Так оно и было. За все время существования нашего пролетарского государства не было более голодного времени.

Чтобы хорошо понимать то, о чем я пишу, нужно представлять, что значил Царицын в 1918 году для Советской Республики.

1. Через Царицын, крупный транспортный узел (железнодорожный и водный) в Республику шел хлеб с Северного Кавказа и Нижней Волги, шла каспийская рыба, каспийская нефть, среднеазиатский хлопок и многое другое, что было необходимо.

2. Царицын был крупным промышленным центром с развитой промышленностью и 40 тыс. рабочих. Металлургический, орудийный и снарядный заводы работали, несмотря на все трудности. Они имели важное значение не только для обороны Царицынского района, но и для всей Республики.

3. Царицын препятствовал объединению белоказаков Юга[85] и деникинцев с белоказаками Востока[86] и прочей контрреволюционной сволочью.

Товарищ Сталин прибыл в Царицын в начале июня 1918 года в качестве уполномоченного Совнаркомом руководителя продовольственного дела на юге России с чрезвычайными правами. Необходимость отправки тов. Сталина была вызвана плохой работой местных товарищей. Заготовка продовольствия и его отправка осуществлялись из рук вон плохо. Не стану приводить цифры, скажу только, что делалась едва ли пятая часть того, что можно было сделать. Саботаж и спекуляция приобрели невероятный размах. Положение оценивалось как критическое. Иначе бы Ильич не стал бы отправлять в Царицын наркома по делам национальностей и члена Бюро ЦК РСДРП(б)[87] тов. Сталина, а ограничился бы фигурой меньшего масштаба. В 1918 году, когда только закладывались основы Союза ССР, в наркомате по делам национальностей работы было невпроворот. Много