— Что происходит на Рваных болотах, Апполион? — черные глаза вцепились бульдогами в лицо государя. — Чего ты так боишься?

Переживающий отец отвел свои глаза:

— Профессор, поверьте, я не могу вам сказать всей правды. Это не моя тайна.

— Ты поэтому решил заключить Красный договор? Чтобы я была не в состоянии отступить? Прости, ученик, но это не просто попахивает предательством. Я бы сказала вся эта ситуация просто смердит им.

— Красный договор? — брови Данияра взлетели вверх от изумления. — Ваше Величество, зачем?

Мутный взгляд чересчур заботливого папашки старательно ускользал:

— Я не знаю. Я посчитал, что так будет лучше.

— Лучше для кого? Ты понимаешь, что ты делаешь? — я не выдержала и повысила голос. — Изображаешь беспокойство за дочь и в то же время втыкаешь палки в колеса ее кареты! Заставляешь меня совать голову в пасть личу и толкаешь ее туда же. Апполион, что за хрень творится на Рваных болотах? Что вы скрываете?

На него давно уже никто не кричал, он даже протрезвел немного от удивления.

— Ты не можешь не понимать, что я все равно все узнаю, когда окажусь на месте, — проговорила я уже спокойнее. — Только ответственность, которую ты любезно на меня перекладываешь, я брать не хочу. Чем больше знаю — тем больше вероятность, что я верну тебе дочь обратно домой. Здоровую или нет, но как минимум — живую.

— Так вот почему ты такой вялый последние дни, — задумчиво протянул Данияр, еще не отошедший от известия о нашем соглашении. — Из тебя Договор силы сосет. А я-то думал…

Мы оба только мельком глянули на него. Вообще сейчас не до него, если честно.

— Профессор, я не могу вам рассказать, что происходит на болотах. Это не моя тайна. И я так же связан клятвой о ее неразглашении. Поэтому я и решился отправить туда вас. Я знаю, что вы все выясните. Я понимаю, что отправлять вас в неведении опасно. Но я уверен, что когда вы все поймете — вы так же сохраните этот секрет. Именно поэтому я и нанял вас. Я вам доверяю.

Тьма всемогущая! Как же меня всегда раздражали эти аристократичные замашки и скелеты в шкафах высокородных господ. Простолюдинам живется в разы проще, честное слово.

— Зачем вызывали, Ваше Величество? — я поднялась, поняв что толку от него не добьешься и ничего значащего я не узнаю.

— Поп… Попросить, Профессор, — Апполион тоже поднялся, тяжело опершись на подлокотники. — Попросить не как ваш король. А как отец. Постарайтесь сохранить жизнь Эмме. Она очень много значит для меня.

— Договор заключен, Ваше Величество. Тьма свидетель моим словам. Просьбы излишни, — ровно ответила я. — Если на этом разговор окончен, я удалюсь. Мне нужен отдых.

Согласный кивок и я отправилась в свои комнаты, где меня ждал подручный.

Боумиель сидел напряженный и скукоженный. Увидев меня в дверях, подскочил:

— Профессор!

— Что с тобой? Чего такой взъерошенный?

— Профессор, простите, я спросить хотел.

— Спрашивай.

— А во дворце питаются только в столовой или здесь, — он обвел рукой гостиную, — тоже можно?

— Что, голод проснулся? — против воли усмехнулась я. — Чего ж на ужине сидел как замороженный?

Молодой мужчина передернул плечами:

— Там… жутковато было. Оказаться за одним столом с королевской семьей…

— Неважно кто сидит с тобой за столом, Боумиель, и кто платит тебе за работу. Ты некромант, а это порой важнее регалий.

Я вновь выглянула за дверь и поманила к себе коридорного «подлизу»:

— Принеси мяса и овощей, любезный. И напитки не забудь.

— Госпожа, но главный повар уже не на кухне. Боюсь, что я не найду подходящих блюд для вас, — важности его тона было не занимать.

— Четверть одиннадцатого. Если я не ошибаюсь — время обеда для ночной смены. Так что не морочь мне голову и неси еду с кухни. Не принципиально, главный повар ее готовил или подручные.

Лакей кивнул и резво удалился.

— Сейчас будет тебе ужин, — вернулась я к Боумиелю.

Молодой специалист заметно воспрял. Видать, действительно очень голоден, бедняга.

Красивые судочки с горячим мясом, свежими овощами, хлебом и разными сырами доставили меньше чем за пять минут. Подручный набросился на еду, как дикий зверь. Глядя, как работают его челюсти, я попивала прохладный настой из трав и сушеных фруктов и усмехалась.

— Как тебе Эмма? — невиннейший тон, знаете ли.

Активно жующий мужчина превратился в активно смотрящего.

— Принцесса, — Боумиель с трудом проглотил то, чем набил рот. — Она загадочная.

— Какой же ты политкорректный, мой друг, — я хмыкнула и, очертив рукой полукруг в воздухе, окружила нас светло-синей сферой. Теперь, даже если на стенах наших покоев произрастают уши — они оглохнут.

— А теперь?

Некромант допил свой настой и поставил стакан на столик:

— Профессор, если честно, я не знаю как себя с ней вести. Она похожа на избалованных богатых девчонок в Училище. Я простой крестьянин, я никогда не общался с такими. А теперь вот нужно, а я не знаю как. Мне кажется, что у нас с ней будут…,- он помялся, — проблемы.

— Все возможно. Но заказ принят в работу. Ты можешь отказаться, я — нет.

— Почему? — Боумиель удивился.

Вместо ответа я поддернула рукав платья и на моем предплечье показался туманный обруч тьмы, с красными проблесками.

— Красный договор, — ахнул помощник, но сразу же стал снова серьезным. — Значит дело важное. Я отказываться не буду, Профессор. Не по мне это. Просто… Вы мне объясните, что я должен делать и чего не должен. Какие мои задачи в этом «поле» и как общаться с клиентом.

— Эмма не клиент, — отрезала я. — Эмма фактически груз. Заказчик — Его Величество. Поэтому наша задача ее сопроводить, оберегая физическое здоровье и жизнь. А затем вернуть обратно. Все. Ее дела у Флиутстина нас не касаются.

— Понятно, — кивнул подручный в ответ. — А с общением как? Принцесса и поле. Несовместимые понятия.

— Нну… Ты знаешь, в Красном договоре указывалось сбережение физического здоровья и жизни. Про психическое речи не шло, — я иронично хмыкнула. — Поэтому работаем так, как удобно нам. Захочет — справится. Твоей задачей, как и моей, будет сохранять ее в пути. Подозреваю, что не только от нежити, но и от себя самой. Дурости ей не занимать. Далее. На Рваных болотах действительно происходит какая-то дрянь, Боумиель, — на этих словах мужчина напрягся. — Информации очень мало, все тщательно скрывается. Король что-то знает, но не говорит. Не знаю, какой уж клятвой его связали, но он готов даже рискнуть жизнью собственной дочери. Мы должны быть готовы, ученик. Ко всему. Даже к тому, что нам неизвестно и доселе не встречалось.