Охотники и их жертвы

Егор

Я не сбежал. Тактическое отступление. Засел в машине и решил дождаться. Рано или поздно рабочий день закончится, и я всё же поймаю госпожу Ефимову, чтобы продолжить наши непростые отношения.

Всё, что она сказала, вдохновляло так себе. На «троечку».

Как-то грустно немного. Ничего нового. Деньги. Связи. Отношения. Пашка этот – денежный мешок на ножках. Магнит для женщин и неприятностей.

И не понятно: беременна Юля или всё это – обманный приём, чтобы исподволь добиться своей цели. Будь на моём месте Пашка, он бы переломал её через колено. Заставил пройти обследование, где двадцать семь печатей и мнений экспертов-гинекологов точно сказали, ждёт ли госпожа Ефимова ребёнка. Но я не Пашка.

Кстати, вот и он – лёгок на помине. Звонит. У меня на брата мелодия стоит энергично-агрессивная, как и он сам.

– Ты хоть платье с неё стряс? – интересуется он напористо, как только я отвечаю. Ни здрасьте, ни до свидания – всё в его стиле.

Апостолы, видимо, Пашкиного напора не выдержали – раскололись.

– Петю и Андрея пытал? – прощупываю почву.

– Надо больно, – фыркает братец. – Пару вопросов задал – и сами всё выложили, как миленькие. Не шифровались бы вы, я б сам её заставил отдать то, что ей не принадлежит. Может, она шпионка? А вы три дурака, что отдали в руки конкурентам ценную разработку.

Параноик. Не похожа она на беспринципную интриганку.

Я на миг представил, как Паша «забирает» у Юли платье, и взорвался.

– А теперь слушай меня, – я тоже умею иногда ставить на место. Кажется, брат заигрался, поэтому неплохо бы его остудить слегка, чтобы не зарывался и не брал на себя слишком много. – Оставь Юлю в покое. Не лезь. Не вмешивайся. Не суйся. Я. Сам. Разберусь. Это. Моё. Дело, – вот так, через точку, отрывисто. Чтобы понял, в мозгах у него прояснилось.

– Егор, ты чего? – даже у Пашки бывает голос растерянным. К счастью, таким его вряд ли кому чужому удастся поймать. – Ты там совсем на ней повернулся, да?

– Не твоё дело! – почти рычу. – Я тебя предупреждал сегодня, повторю ещё раз или двадцать, пока до тебя не дойдёт: сунешься ещё раз к ней – придушу или размажу по стенке. Ты знаешь: я терпеливый, но если меня довести, в ярости я себя не контролирую. Мне не нужна твоя опека. Отошли от неё своих псов, адвокатов или кого ты там ещё придумал подослать, чтобы третировать женщину. Это вообще не по-мужски.

– Ну, да. Ты только мной прикидываешься почему-то и не спешишь рассказать, что не владелец миллионов.

– Я-то как раз владелец, – произношу слова многозначительно, и Пашка на миг затыкается. – И тебе бы не мешало об этом хоть иногда вспоминать. И считаться со мной – тоже. Мне, как и тебе, тридцать пять. Я достаточно взрослый, чтобы самостоятельно разобраться и выяснить отношения с одной-единственной, к тому же беременной женщиной.

– Да не беременная она!

Кажется, мы, как пони, по кругу цирковой арены кружим, и никак не можем друг друга убедить.

– Паш, я предупредил. Оставь её в покое.

– Да провалитесь вы на пару со своей сумасшедшей Ефимовой! – пыхтит Пашка и отключается.

Да, я бы не отказался провалиться с ней куда-нибудь. В постель, например. Или ещё куда поприятнее. Но пока об этом приходится мечтать и вздыхать. А также ждать. Но я готов. Это как раз почти самое простое, особенно, когда можно погрузиться в работу, имея под рукой компьютер.

Павел

Осёл. Непробиваемый тупица. Бог, наверное, хотел меня наказать, когда позволил Егору обосноваться рядом в мамином животе.

Всю жизнь с него пылинки сдували, носились, позволяли всё, что его душе пожелается. Егорка слабый, болезненный, плохо видит. Егорка хочет заниматься своим делом – пусть. Досюсюкались.

Вот она – его благодарность. А я ещё заступался постоянно. Это всё либералистические штучки, а нужно было быть злобным диктатором и делать то, что возжелала моя пятая нога, не потакать ему.

Я злился. Люто и неконтролируемо. Хочет самостоятельности? Да пожалуйста! Хоть сто порций, пока не объестся и пока ему не поплохеет.

Хочет, чтобы я не вмешивался? Замечательно! Постою в сторонке, понаблюдаю, как он барахтается и как болото засасывает его по нос. А потом, так уж и быть, протяну руку, если попросит. Не дам утонуть. Но обязательно скажу: я же предупреждал!

Я так размечтался, вынашивая кровавую, но справедливую мстю, что забылся и потерял счёт времени.

Давай, Юлия Сергеевна! – мысленно командовал я. – Покажи этому засранцу, как облапошивают наивных идиотов! Хорошенько так покажи, чтобы навсегда запомнил и больше не попадался в ловушку.

А после всех пожеланий от души на меня мрачняк напал.

А что если я не успею? Или Юлия Сергеевна окажется чересчур ушлой стервой – охомутает Егора, никто и глазом не моргнёт.