Каждый способный специалист отдела 8 был озадачен теоретической стороной того дела, которым он был занят. Сочетание практики с теорией увлекло специалистов, у них буквально «горели глаза». Наряду с успехами в разработках начался научно-технический бум: статьи, изобретения, диссертации. Я не раз втолковывал специалистам прописную истину: что должен уметь инженер? – читать и писать! Был организован научно-технический семинар, в котором участвовали разработчики и других отделов. Семинар посещали специалисты из других предприятий. В работе семинара несколько раз принял участие выдающийся деятель радиолокации Я. Д. Ширман.

Можно похвалиться и результатами: был защищен ряд кандидатских диссертаций. Впоследствии, в созданной творческой обстановке на тематике отдела 8 и семинарских заседаниях выросли 4 доктора наук: Пахомов И. И., Лейких М. А., Бляхман А. Б., Островский М. А.. А также ведущие специалисты: Марескин В. М. – лауреат Государственной премии СССР, главный инженер НИИИРТ; Махрова Н. Н. – главный конструктор РЛС; к.т.н. Бомштейн А. Д. – лауреат Государственной премии РФ, главный конструктор РЛС; к.т.н. Башев В. В. – лауреат Государственной премии РФ, директор НПЦ Альтаир («Алмаз»); Грачев О. Д. – главный инженер НПЦ (ЛЭМЗ), главный конструктор РЛС; Таланов В. Н. – главный конструктор РЛС, идеолог значительной части разработок ННИИРТ. Значительно поднялся и научно-технический уровень всех разработчиков.

Особо выделю Игоря Георгиевича Крылова – главного конструктора РЛС, моего Большого учителя и одновременно ученика, глубокоуважаемого коллегу и друга. Все указанные научно-технические успехи были достигнуты при его непосредственном участии.

В конечном итоге, научно-технический уровень СКБ стал соответствовать научно-исследовательскому институту, что и было оформлено позднее.

Конечно, отдел занимался не только наукой, а нёс огромные нагрузки в новых разработках СКБ. В частности, разрабатывались три сложнейших системы новейшей РЛС

СТ-67 (главный конструктор Соколов Ю. Н.), занимавшие по объему, без малого, целый кузов-фургон. Это система защиты от активных помех (ПРА), защиты от пассивных помех (ПРС) и многофункциональный имитатор (ИТ). Кажется, в этот же период мы разрабатывали РЛК 36Ж6, с вынесенным до 200 км необслуживаемым радиолокационным постом, связанным с пунктом управления на «большой земле» тропосферной линией связи.

Я очень часто бывал в Москве: в министерстве Обороны, в Кремле в ВПК СМ, в Третьем Главке министерства радиопромышленности, на предприятиях-соисполнителях, в Главкомате ПВО и др.

Мой приезд в Москву начинался с посещения главного инженера Третьего Главка – Тихомирова Бориса Поликарповича, с которым я был связан по множеству вопросов, касающихся разработки РЛС 55Ж6 и 1Л13. Со временем эта связь переросла в дружбу. Это был очень интеллигентный человек, весьма начитанный, знал 8 языков. С утра за чаем мы обсуждали множество научно-технических вопросов, касающихся не только моих станций, а всех разрабатывающихся в Главке изделий. Мы как-то дополняли друг друга. Я – знанием многих технических тонкостей радиолокационной аппаратуры, он – знанием перспективных задач Главка и огромным интересом ко всему новому. Таким образом, я оказался в центре всех событий. Знал все, что положено, и что не положено.

Я был членом головного НТС Третьего Главка: присутствовал всегда на заседании коллегии Минрадиопрома, неоднократно встречался с заместителями министра. Хочу рассказать забавную историю, связанную с заместителем, который курировал Третий Главк – Казанским В. П. Он неоднократно беседовал со мной и всегда настаивал, чтобы разрабатываемые нами РЛС были недорогими, называл конкретную предельную сумму. Я задумался, как реализовать поручение и решил, что договор с Министерством Обороны должен быть на минимальную сумму. В Минобороне заказчики говорили мне, что такой заказ стоит гораздо дороже. Я никого не слушал (почему-то меня не поправили и у нас на предприятии). Мизерный договор был заключен.

Отклик на мой экономический маневр пришел при окончании работы, когда назначали премию. Прихожу в ВПК СМ, мне говорят, что премия нам вторая. Почему вторая, а за

СТ-68У – первая (с первой премией главному конструктору присуждался Высший Государственный орден Ленина). Мне объясняют: по договору разработка СТ-68У стоит 50 млн. рублей, а ваша – 20 млн. За нее и вторая премия с натягом! Далее Минобороны заключило договор на серийное производство РЛС 55Ж6. В проекте договора стояла сумма то ли в 4, то ли в 6 раз больше опытного образца. Я обезумел! Мы не подписывали договор, пока меня не вызвали в планово-экономический отдел Минрадиопром(а). Мне сказали, чтобы я не вмешивался в экономику. В те годы «экономика была экономной». Я договор так и не подписал. Интересно, что в дальнейшем цена по мере освоения производства РЛС снижалась и вошла в разумные рамки.

Далее хотелось бы рассказать еще один любопытный факт. Было заседание НТС Третьего Главка, где главный конструктор ВНИИРТ докладывал предложение института о ряде РЛС «Гамма» – «Гамма-Д», «Гамма-С», «Гамма-О». Я обратил внимание на уродливый вид антенны РЛС боевого режима «Гамма-Д»: она располагалась на какой-то низкой «таратайке» с недопустимо низким фазовым центром и должна была работать только на горке, без какого-либо намека на мобильность. Антенна, в отличие от известных в мире РЛС этого диапазона, имела горизонтально-вытянутое расположение и разрешающая способность, а, следовательно, и точности измерения угла места должны были быть недопустимо низкими.

Во время доклада я увидел эти вопиющие недостатки. Взял слово и высказался с выводом, что эта РЛС неперспективна. Поднялся дикий шум. Я думал, что меня могут убить. Однако ведущий НТС Борис Поликарпович Тихомиров сказал, что он Александра Ароновича в обиду не даст. А мне поручил написать докладную. Я написал с тем же выводом. Она легла «под сукно». После этого я разработал таблицу сравнительных характеристик, которая проявляла недостатки разработки (рисунок 1).

Рисунок 1 – Сравнительная характеристика трехкоординатных РЛС L-диапазона

Опытный образец РЛС «Гамма-Д» был отправлен в Капустин Яр на заводские и государственные испытания. Они длились около 5 лет. За это время сменилось 4 главных конструктора. Полеты проходили совместно для двух РЛС – «Гамма-Д» и «Небо» (55Ж6). С полета мы выходили с проводкой по высоте в кармане (высота в РЛС отображалась в формуляре на ИКО и записывалась нами). После полета я неоднократно обращался к заместителям главного конструктора, чтобы показали график проводки. Они отвечали, что для составления графика им нужно несколько дней. У них на экране, по-видимому, не было формуляра. Реально, я так и не увидел графика проводки по высоте. Как можно было в акте испытаний рекомендовать это изделие к принятию на вооружение? Другого выхода, правда, и не было как у разработчиков, так и