POV. Ника

Когда я пришла в себя, то не сразу поняла, где нахожусь. Воспоминания о последних событиях скомкались в одно сплошное месиво и отказывались складываться по хронологическим полочкам, но когда я попыталась подняться, то свалилась обратно на койку, вскрикнув как израненный койот. На шум сразу прибежали медицинские работники, и началась суматоха, которая затихла только через пару часов. Родители водили вокруг меня хороводы, охая и ахая по поводу моего плачевного состояния. Через некоторое время ко мне приехала Ксюша, которая выделилась на общем плане сочувствующих.

– Ну? – она сидела рядом со мной на койке и рассматривала мое побитое лицо. – Ты помнишь что случилось?

Я нахмурилась и пожала плечами.

– Не особо.

Ксюша недовольно поджала губы.

– Вот если ты не была такой избитой, то я дала тебе подзатыльник!

– За что? – выпучила я глаза. – Что я такого сделала?

Блондинка стала темнее тучи.

– Я стояла у окна, в холле, и ждала тебя, чтобы отчитать за выходку с ночёвкой не пойми где, ведь твои родители думали, что ты у меня и доставали звонками, я тоже стала звонить тебе, но ты не отвечала, – Ксюша вздохнула. – Я видела, как ты подъехала к институту на такси, а потом пошла к Марку, который ехал следом. Предстаю, о чем вы говорили с ним, потому что когда ты шла от него прочь, выражение лица у тебя было недовольным. Ты шла и даже по сторонам не смотрела! Из-за твоей халатности и невнимательности, тебя сбила машина, Ника! Все могло быть иначе, если бы ты не психовала! Я думала, что ты умерла! Марк так и вовсе чуть с ума не сошел, на нем лица не было!

Да уж, наделала дел.

– Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня отчитывают, верно? – проворчала я, прищурив глаза.

– Знаю! – ответила подруга. – Поэтому сиди и слушай, чтобы в следующий раз думала головой, а не задницей!

Я вздохнула.

– Да, глупо получилось, – согласилась я. – Бывает.

– Бывает? – прорычала блондинка. – Во-первых, ты должна извиниться перед Марком! Во-вторых, перестать делать все назло родным и близким. И, в-третьих, прекрати считать, что все пытаются тебя в чем либо ущемить! Все близкие люди желают тебе только добра, а меры, на которые они порой идут, ради твоего же блага!

– Ты сейчас моего отца оправдываешь? – приподняла я бровь.

– Не только его, но и твоего телохранителя.

– А с каких пор он стал мне «близким»?

Ксюша не успела ответить, потому что в дверь кто-то тихо постучал, а потом та открылась, впуская внутрь Молотова. Он кивнул моей подруге, которая тут же поднялась с кровати, а потом перевел взгляд на меня.

– Если ты не выполнить три пункта, о которых я тебе говорила, я вернусь и придушу тебя, Ника! – бросила напоследок Ксюша, выходя из палаты. – Выздоравливай, позже зайду!

Оставшись наедине с Марком, я немного стушевалась, рассматривая его.

– Рад, что с тобой все хорошо, – произнес мужчина, засовывая ладони в карманы брюк. – Если бы я пошел провожать тебя, ничего такого не произошло и ты…

– Нет, – перебила я. – Ты не виноват.

Левая бровь Молотова приподнялась, видимо, от удивления.

– Но ты же…

Я глубоко вздохнула, вбирая в себя как можно воздуха, и на выдохе затараторила:

– Ты ни в чем не виноват! Это я повела себя неправильно, что и стало причиной несчастного случая. Прости, что доставила тебе проблем!

Я очень редко признавала в чем-либо свою вину, но в данной ситуации я решила сделать это не в свою пользу и так, думаю, было правильно. Я вовсе не испугалась пустых угроз Ксюши, просто я действительно повела себя слишком самоуверенно и глупо, подставляя телохранителя.

Марк сделал пару шагов к моей койке и замер, не сводя с меня пристального взгляда светло-карих глаз. Похоже, мои слова сильно удивили его.

– Неожиданный поворот, – произнес брюнет. – А как ты себя чувствуешь?

Уголки моих губ дрогнули в попытке улыбнуться.

– Боюсь смотреться в зеркало, – решила пошутить я.

– Брось, все не так плохо.

Ну, да, всего лишь ссадина на скуловой кости, подбородке, синяки по всему телу и огромная багровая гематома на бедре, которое сильно ноет.

– Ты мне льстишь, – скривилась.

Мы помолчали, потому что больше не знали, о чем нам говорить, но и этот наш небольшой диалог оказался великим прорывом.

– Что ж, думаю, я пойду, – Марк шагнул к двери.

– Подожди, – я приподнялась. – Ты же не сердишься на меня?

Брюнет обернулся.

– Нет, Вероника, я не сержусь.

Я улыбнулась.

– Хорошо.

Марк кивнул.

– Я зайду к тебе позже, отдыхай, – и, не дожидаясь ответа, он вышел за дверь.

* * *

Не желая больше оставаться в больнице, я подписала парочку документов, по которым отказываюсь от медицинской помощи и уже вскоре ехала домой, сбрасывая назойливые звонки от матери. Они с папой настаивали на том, чтобы я оставалась в больнице как можно дольше, дабы избежать каких-либо осложнений, но я больше не могла терпеть ту атмосферу – вот от нее мне точно станет ещё хуже.

Марк, зайдя ко мне повторно в шесть часов, застал меня за собиранием вещей, которые я упрямо толкала в небольшую дорожную сумку, ойкая от боли в теле.

– Куда это ты собралась? – мужчина прошел по палате и сложил руки на груди. – Тебе разве не нужно лежать?

Я выпрямилась и посмотрела на брюнета.

– В могиле полежу, – проворчала. – Я не могу больше здесь находиться. Не хочу и не буду!

– Опять твои капризы?

– Может и так! Но я, правда, не хочу быть здесь. Мне лучше, правда!

Молотов вздохнул и подошел ближе.

– А родители знают?

– Думаю, да. Лечащий врач наверняка уже сдал меня отцу. Хотя это не его дело. Мне девятнадцать и я могу сама решить, как мне поступить.

Мой телохранитель задумчиво потёр подбородок.

– Ну, да, только в прошлый раз тебя сбила машина, – с иронией в голосе проговорил он, по-прежнему за мной наблюдая.

Я недовольно сжала губы и тоже сложила руки на груди, копируя стойку своего собеседника.

– Это вышло случайно. Больше такого не повторится.

Мужчина кивнул.

– Очень на это надеюсь.