Я пожала плечами.

– В тебя, папа, – ответила. – Я чувствую себя хорошо и больше не хочу находиться в том пропитанном лекарствами месте. Вот и все.

Стоящая за его плечом мама покачала головой, но ничего мне не сказала, решив не разжигать во мне огонь.

– Ладно, – вздохнула я. – Пойду к себе в комнату, завтра еще в институт ехать.

– Никакого института до следующего полугодия, – отец сложил руки на груди. – Я договорился с ректором, тебе уже выставили всю сессию. Будешь сидеть дома и лечиться.

Я скривилась.

Это конечно очень круто и неожиданно, но я теперь завою от скуки в четырех стенах! Лучше бы я кое-как ходила на пары.

– Вот уж спасибо, – пробормотала я, делая шаг вперед, но тут оступилась из-за возникшей боли в бедре и едва не свалилась на пол, если бы чьи-то сильные руки не поймали меня в полете.

– Ты цела? – услышала над собой.

Я вскинула глаза на держащего меня за талию Марка и испуганно закивала, потому что его лицо было в непозволительной близости от моего. У меня даже душа в пятки ушла от неожиданности.

– Все нормально, – пролепетала я, вставая на ноги. – Спасибо за то, что поймал меня.

Молотов кивнул, убирая от меня руки.

– Всегда пожалуйста.

– Может, пускай Марк проводит тебя до комнаты? – неожиданно встряла мама. – Как ты сейчас будешь подниматься по лестнице?

Я отрицательно замотала головой.

– Я сама поднимусь, – заверила ее. – Всем спокойной ночи! – и я не спеша пошла в сторону лестницы, по которой поднималась со скоростью старой улитки-инвалида, но зато самостоятельно, не позволяя родителям сказать «а вот мы тебе говорили». Упрямство – мое все.

Добравшись до спальни и упав на кровать, я решила, что искупаюсь завтра утром, иначе спуск и еще один подъем по лестнице просто не перенесу. Вздохнув, я только-только прикрыла глаза, как услышала голоса на улице. Подойдя к окну, я увидела внизу отца и Марка. Они как обычно о чем-то тихо-тихо разговаривали несколько минут, а потом мой телохранитель ушел, даже не подозревая, что я провожала его долгим взглядом, пока тот не скрылся за воротами.

POV. Марк

В связи с последними событиями, сегодня я смотрел на Веронику другими глазами. Несмотря на отсутствие макияжа, ссадины на лице, кое-как завязанные на макушке сальные волосы, она оставалась красивой, как, собственно, и всегда. Ее зеленые глаза сияли, и в них больше не было ненависти ко мне. Девушку будто подменили после аварии. Я с трудом ее узнавал после всего, что она вытворяла ранее. Конечно, у меня пару раз появлялись мысли о том, что у Ники из-за сотрясения мозги на место просто встали, но это все шутки. Не знаю, что послужило причиной ее адекватности, но такой она мне нравится куда больше.

Я впервые за все время почувствовал себя живым, и причиной этого стала Вероника. За маской высокомерия скрывалась милая и веселая девушка, которая искренне смеялась и неуклюже ела свою шаурму, испачкав губы в соус.

Я чувствовал за нее ответственность как никогда раньше. Мне страшно представить, что она может пострадать от чьих-то рук, и поэтому я постараюсь всегда быть рядом с ней.

Гончаров предупредил меня, что ситуация с его делами накаляется и следует быть готовым к худшему, ведь то, что какой-то урод сбил его дочь – меньшее, что могло произойти с ней. За Никой нужен глаз да глаз, но на данный момент, пока она не оправилась после аварии и еле-еле передвигает ногами, сбежать самостоятельно, если ей такое вообще придет в голову, она пока не сможет. Это даже слегка меня радовало.

Стоило мне только-только коснуться головой подушки, как на телефон, лежащий на тумбочке, пришло сообщение. Нехотя протянув руку, я разблокировал экран и в глаза ударил яркий свет, заставляя меня поморщиться.

Я сильно удивился, когда увидел, от кого именно пришло сообщение, даже зажмурился на мгновение, решив, что мне показалось, но не показалось.

Мелкая заноза: «Спасибо, что не дал мне упасть».

Я несколько секунд перечитывал ее сообщение раз за разом, пока начал набирать сообщение в ответ.

Вы: «Мне не тяжело, так что не за что».

Нажав «отправить», я положил телефон на тумбочку и прикрыл глаза.

Я прекрасно понимал, что из-за мира между нами, мы можем со временем стать друг другу кем-то ближе, чем телохранителем и подопечной, но я не мог такого допустить. Это не правильно и непозволительно. Я не должен позволять себе закручивать роман с девушкой, которая является объектом охраны. Не должен, даже если случится так, что потеряю от нее голову…