синодос. В качестве главного помощника, исполнителя важных поручений при нем был синкелл, дословно «сожитель». Поначалу он действительно являлся чем-то вроде келейника Патриарха, наблюдал за порядком его домашней жизни, но со временем стал заместителем Патриарха в делах церковного управления. Правда, позже эта должность стала титулом, а количество синкеллов увеличилось. Это почетное звание стремились получить и епископы.

Добавим, что управлять церковными доходами Патриарху помогали крупные официалы Великой церкви, хотя по рангу часто лишь диаконы, которые составляли довольно сложный, широкий чиновный аппарат, явно воспринятый от государства. В их числе был великий эконом, назначавшийся до второй половины XI в. императором. Хранителем патриаршей казны, церковной утвари и одеяний являлся великий скевофилакс. Великий хартофилакс был главным секретарем, архивариусом и библиотекарем патриархата, по точнейшему определению василевса Алексея Комнина (1081–1118 гг.) – «устами и рукой Патриарха». Вместе со своими канцеляриями он управлял всеми церковными чиновниками и даже вершил суд по духовным делам. Протоэкдик возглавлял патриарший церковный трибунал – экдикион, то есть коллегию экдиков – церковных юристов, секретарей, адвокатов, стойко, напористо отстаивавших интересы Церкви в гражданских судах. Логофет был счетоводом и помощником протоэкдика и хартофилакса. Сакелий опекал приходские церкви параикий (приходов) и приходское духовенство. Протопресвитер следил за богослужебными делами и испытывал тех, кого ставили в пресвитеры и диаконы. Референдарий представлял Константинопольского патриарха при царском дворе, то есть был посредником между патриаршей и государственной властью. Наконец, великий сакелларий отвечал за финансы, а с XI в. стал осуществлять контроль за монастырями, прежде всего за их имуществом. К слову, за Патриархом была закреплена часть храмов и монастырей, с которых он получал доходы на основании важной привилегии, называвшейся ставропигия: посылая свой патриарший крест – ставрос при основании храма или монастыря, он имел право изъять этот храм или монастырь со всем его хозяйством из юрисдикции местного епископа. Все высшие церковные должности и чины, поделенные на девять рангов, или пятериц, как и гражданские начальники, именовались архонтами, но составляли особое сословие, подобное сословию римских кардиналов. Аналогичные должности существовали и в других Патриархатах Востока – Антиохийском, Иерусалимском, Александрийском, а также при кафедрах митрополитов и епископов, причем и здесь они со временем тоже стали превращаться в титулы. Это была общая тенденция, присущая истории Церкви.

Патриарший дворец располагался в Константинополе недалеко от Великой церкви – св. Софии и, как и палаты василевса, представлял собой комплекс зданий, включавший как резиденцию Патриарха, так и его канцелярию. Отсюда шли все нити управления Поместными Церквами, разбросанными по территории то разраставшейся, то сжимавшейся Империи ромеев.

Так, сократившаяся под ударами арабов почти наполовину Византия к концу VII в. имела 33 митрополии, 356 епископств и 34 автокефальных (дословно с греч. «самоглавных»), то есть независимых в управлении, не подчиненных другим местным митрополитам или Патриархам архиепископства. В X–XII вв. в ее состав входило два восточных патриаршества из четырех – Константинопольское и Антиохийское. Иерусалимское было захвачено арабами в 638 г., а в Александрийском они окончательно установили свое господство в 646 г. Антиохийское же патриаршество, возвращенное в Х в. после трех с половиной веков упорной борьбы с арабами, оставалось в руках василевсов только около столетия, до второй половины XI в. В XII в. суверенитет Империи в Антиохии устанавливался лишь эпизодически. Таким образом, фактически церковная власть в Ромейском царстве стала принадлежать с этого времени единственному Константинопольскому вселенскому патриарху, как государственная уже с V в. находилась в руках единственного автократора, августа. Формальное равенство четырех восточных Патриархов теряло практическое значение: голоса трех владык, находившихся во власти иноверцев, звучали на Босфоре все глуше и глуше. Папский Рим, формально пятая патриархия, постепенно все больше и больше уходил в раскол, который стал особенно углубляться с VIII в. Прежняя система пяти патриархий – пентархия исчезла, и гегемоном окончательно стал Константинопольский вселенский патриарх. В первой четверти XI в., в эпоху наибольшего могущества Византии, экономического и культурного освоения новых территорий на Западе и на Востоке, число епископских кафедр этого патриархата перевалило за тысячу. В начале XV в., на излете Империи, насчитывалось 66 митрополий, в два раза больше, чем было в самые тяжелые годы арабского нашествия, но бо`льшая часть кафедр находилась уже вне византийских границ, в других странах или под турецким владычеством. Впрочем, даже тогда епископства продолжали действовать на захваченных врагами землях или в диаспоре христиан, укрепляя душу православного народа.

* * *

Избрание любого кандидата на пост епископа следовало после его выдвижения духовенством соответствующего церковно-административного округа, происходило в присутствии и при участии некоторой части лаиков, лучших граждан. Причем кандидатов должно было быть не менее трех из числа добропорядочных, уважаемых клириков или мирян (но не монахов), не моложе 35 лет, не состоящих в браке и на государственной службе, не имеющих физических недостатков. Выбор из них одного делался Собором округа (провинции), после созыва его митрополитом – епископом главного города – митрополии, столичного «города-матери» провинции, или архиепископом, большинством голосов. Этому решению должны были подчиниться все рядовые епископы церковно-административного митрополичьего округа, церковной провинции. Такие провинциальные Соборы для совещаний и принятия совместных решений вообще регулярно собирались не менее одного-двух раз в год, обычно в начале лета, на Пятидесятницу (Троицу), и осенью. Если избранным оказывался лаик, он должен был пройти все степени священства, то есть стать диаконом и пресвитером в течение не менее трех месяцев. Лишь после этого следовала собственно процедура хиротонии, коллективно совершаемого рукоположения не менее чем тремя епископами с последующим посвящение в сан. Причем в отношении епископий «иноплеменников» в Азии, Понте и Фракии рукоположение, поставление кандидата, то есть установление его связи с Апостолами, и возведение на вакантную должность совершалось самим Константинопольским патриархом. Если епископ избирался в новосозданную епархию, его кандидатура предварительно рассматривалась на Соборе Константинопольской Церкви.

Избрание архиепископов и митрополитов (если это были не автокефальные иерархи) совершалось по инициативе Патриарха епископами соседних митрополий или митрополитами ближайших областей. Собор избирал трех претендентов, из которых одного утверждал Патриарх. Назначение на должность епископов, архиепископов и митрополитов для невизантийских епархий тоже совершалось Собором – Синодом при Константинопольском патриархе и утверждалось Патриархом. При этом, в отличие от избрания Патриарха, церковные правила запрещали светской власти, даже в лице монарха, принимать участие в таких выборах, но утверждение избранного Патриарха, митрополита и архиепископа могло произойти только с санкции императора ромеев.

Характерная черта византийской епископии – территориальной ячейки церковного провинциального округа – ее малые размеры. Зачастую это был небольшой город (но обязательно хотя бы городок, а не деревня) с ближайшей округой. Каждая епископия имела (как правило, в центральном городе епископии) резиденцию для проживания епископа и кафедральный храм – кириакон, в котором должен был служить епископ, или епархиот, как его называли ромеи. Причем менять кафедральный храм на какой-либо другой в епископии было