class="p1">У меня был с собой папин носовой платок, и я вытерла пот со лба и под носом. Вечно я обливалась потом, особенно текло по лицу, и часто, взглянув на себя в зеркало пудреницы, я замечала, что щеки у меня некрасиво рдеют и полыхают. “Аки, ну почему ты вечно такая взмыленная?” – донимала меня Роза, и уж у нее-то, какой бы усталой или встревоженной она ни была, не было ни изъяна, кроме этой ее одной-единственной родинки. В такие моменты я всерьез спрашивала себя, в самом ли деле мы с ней родня.

В коридоре стояли складные стулья, на которых сидели новоприбывшие в Чикаго иссеи и нисеи, нуждавшиеся в работе или жилье. Женщина-хакудзинка принесла поднос с водой в бумажных стаканчиках, предлагая всем освежиться после долгого ожидания. Поверх простого ярко-зеленого платья на женщине был фартук с рисунком в мелкий цветочек. И другие хакудзинки, которых я видела тут и там в помещении, тоже были в таких фартуках, означавших, что они пришли помогать. Я поняла, что это, скорее всего, квакерши – Друзья, как они себя называли.

Впервые я услышала о Друзьях еще в Лос-Анджелесе. Я-то думала, это просто дружелюбные хакудзины, но сестра быстренько меня вразумила. “Это религия такая, они садятся в кружок, и у них нет даже священника или кого-то такого”, – сказала Роза. Как-то раз с одной своей одноклассницей она пошла на собрание Друзей в Пасадене, и опыт оказался не из приятных. Люди молча ждали, когда Дух посетит комнату, а Роза понятия не имела, кого или чего ожидать.

По идее, Друзья помогали всем, кто попал в беду. Некоторые по четыре часа ехали пыльными дорогами, чтобы навестить заключенных в Манзанаре, привезти нам свежие пироги или вещи со склада. Меня поражало, сколько в них милосердия и сострадания. Я знаю, что полагалось бы чувствовать в их адрес признательность, но вместо этого меня грыз стыд за то, что мы вообще оказались в таком положении.

Однако здесь, в Чикаго, я взяла у квакерши стаканчик воды. Оглядываясь назад, я осознаю, что, вероятно, это и стало началом моего духовного падения: приняв воду, я как бы дала понять, что соглашусь на что угодно, лишь бы помочь нашей семье выжить в Чикаго.

Держа бумажный стаканчик, который с каждым мгновением становился все мокрей и помятей, я заняла последний в ряду складной стул. Залпом допила воду, как ковбой заглатывает последний глоток виски, – и тут заметила перед собой знакомую личность.

– Аки, я не знала, что вы будете здесь сегодня.

Харриет, в платье колоколом, скрывавшем отсутствие талии, схватила меня за локоть и с силой, удивительной для женщины такого же роста, как я, подняла на ноги и провела в самое начало очереди.

Столь благосклонный жест не прошел незамеченным.

– Эй, в чем дело?

– Она что, особенная?

– Да, может, королева Испании?

Хуже всего было видеть молчаливые, хмурые, осуждающие лица мужчин и женщин, принадлежащих к поколению моих родителей. У некоторых недоставало зубов, и щеки у них были запавшие, как у лежалых тыквенных фонарей.

Пытаясь пропустить двух нисеек, которые выходили из кабинета, я чуть не шлепнулась на колени двум почтенным иссееям. От стыда у меня загорелось лицо. Я ценила доброту Харриет, но ни под каким видом мне не хотелось выделяться, ничуть.

Но тут по очереди прокатился шепоток, который становился все громче.

– Так это у нее умерла сестра? Правда?

Я услышала, как одна иссейка сказала это своей соседке. И вдруг те самые люди, что поначалу окатывали меня презрением, сочувственно склонили передо мной головы.

– Спасибо, но не стоило, Харриет, – сказала я ей, когда уже в кабинете она усадила меня на стул перед столом мистера Джексона, главы агентства.

Выхватив у меня из рук скомканный теперь в мокрый шар бумажный стаканчик, Харриет мотнула головой, давая понять, что мне следует воспользоваться случаем, и отошла от нас с мистером Джексоном. Позади меня сидел, дожидаясь своей очереди, молодой нисей с длинными волосами, которые падали ему на глаза, когда он просматривал какой-то журнал. Он вроде бы и не заметил, что меня приняли раньше него.

Мистер Джексон носил очки и каштановые с проседью усы, в которых застряли остатки его завтрака, тоста и яиц. За другим столом Эд Тамура беседовал на ломаном японском с парой иссеев.

Харриет уже успела вручить мистеру Джексону несколько анкет, которые она заполнила за меня. Я была благодарна за это. С того момента, как мы прибыли в лагерь, мы постоянно заполняли всякие анкеты с вопросами, иногда лишенными всякого смысла.

Мистер Джексон вставил мой бланк в каретку пишущей машинки.

– Какого вида работу вы уже выполняли?

– Около года я работала на продуктовом рынке.

Он застучал по клавишам.

– В чем заключались ваши обязанности?

– Отвечать на телефонные звонки и принимать сообщения. Позже, в лагере, работала в отделе снабжения. Приходилось вести учет. Кроме того, я прошла курс обучения на младшую медсестру.

Впрочем, уехали мы еще до того, как я смогла поработать в больнице.

– Отлично. Подозреваю, что у вас хороший почерк и вы умеете печатать.

По правде сказать, почерк у меня был никудышный, и отец частенько меня отчитывал, потому что тот, кто собирал заказ, не мог правильно прочитать, что я там записала. И печатала я разве что одним пальцем. Сам-то мистер Джексон попадал по клавишам довольно-таки бойко. Однако я не стала ему возражать.

Мельком глянув на размноженный на мимеографе перечень вакансий, мистер Джексон протянул его мне.

Я прочитала весь список. Почти на все должности, за исключением тех, что касались уборки помещений, требовался англоговорящий нисей.

– А библиотека Ньюберри – это где?

– Это как раз неподалеку от вашего дома. Там нужен еще один помощник.

– Прямо у Тараканьего сквера, – нарушил свое молчание тот парень-нисей, что сидел позади меня.

– Там что, тараканы?

– Нет, типы с тараканами в голове, психи, которые толкают там речи.

Парень откинул волосы с глаз. Лицо его показалось знакомым, я подумала, не из Манзанара ли он.

Харриет пришла мне на помощь.

– Не слушайте его. Там славный маленький парк и много скамеек. Можно брать с собой из дома еду и обедать на свежем воздухе. А что люди там о политике говорят, так и пусть их.

– Ну так как, заинтересованы вы в этой работе? – Мистер Джексон, похоже, подталкивал меня поскорее принять решение.

Я взглянула на Харриет, которая энергично кивала.

– Я согласна.

Мистер Джексон направился к телефону переговорить с моим будущим работодателем, а я почувствовала укол вины. То, что я младшая сестра умершей женщины из