Из арсенала лёгких вырвался судорожный выдох, больше похожий на свист. Отказываясь верить, что чемпион действительно произнёс эти гадкие слова, я со всей силы сжала край платья, чувствуя, как проваливаюсь в какое-то предобморочное состояние.

Чей-то противный смех, мрачное лицо Кайлеба и проклятия вскочившей на ноги Стеф прошли мимо меня. Вцепившись пальцами в ремешок сумки, я неторопливо поднялась и, пытаясь не сорваться на позорный бег, быстрым шагом направилась в сторону спасительной двери.

«Мои поздравления, чемпион. Ты победил. Это полный нокаут».

Отыскав уборную, я залетела внутрь, попросив Стеф подождать снаружи. Мне было необходимо остаться одной. Наплевав на макияж, я ополоснула лицо холодной водой и, упёршись ладонями в столешницу, подняла взгляд, отмечая предательски подрагивающий подбородок и водянистую пелену, прилипшую к голубой радужке.

Крепко стиснула зубы.

«Никаких слёз, Эмили! Только не из-за него!»

Я не хотела идти сюда, не хотела веселиться. Возможно, предчувствовала. Но лучше было узнать всё сейчас и больше не вспоминать этого козла, просто виртуозно втёршегося в доверие…

А что он, собственно, мне обещал? Вернуться?

И тут в голову пришла мысль, от которой стало тошно вдвойне.

Чувство вины. Поганое чувство вины. Это ведь он рассказал мне про смерть Эйдена и, скорее всего, считал себя ответственным за все последующие за этим признанием события. Поэтому пришёл ко мне в клинику. Поэтому говорил все те слова.

Вывод напрашивался сам собой – я его не знала. Совсем.

У него не было никаких чувств… ко мне… Он все ещё любил её…

Меня никогда в жизни так не обманывали. Даже в той комнате с Карлой я не смогла до конца поверить в увиденное. Потому что Эйден так не поступил бы. Эйден…

Максвелл – не Эйден… И это моя вина, что я увидела в нём что-то хорошее.

«Честный»… Никогда я так не ошибалась.

– Я больше не буду ждать тебя, чемпион, – тихо сказала я отражению, ощущая себя до невозможности жалкой.

Пережитое унижение стягивало голову, и всё, чего я хотела, – это больше никогда не видеть людей, собравшихся в той комнате. Мне не нравилась их компания. Не нравилась его вульгарная девица.

Мне больше не нравился он.

Помыв руки, я взялась за ручку двери, стараясь унять внутреннее волнение.

По всем канонам жанра должно было произойти следующее: несчастная героиня выходит из туалетной комнаты, а главный герой стоит у стены и ждёт её; уверяет, что его поведению есть объяснение, и доверчивая девушка убегает с ним с дерьмовой вечеринки, чтобы потом на колесе обозрения под звёздным небом узнать сомнительную правду. Например, что он был под заклятием «Империус». Ведьма заколдовала его, лишила воли, а затем споткнулась и упала на его член.

И когда я открывала эту чёртову дверь, крохотная часть меня надеялась поучаствовать в этом придуманном моей головой тупом сценарии. Но и здесь меня постигло разочарование.

У стены действительно стоял герой. Только другой. Второстепенный. Увидев меня, он заблокировал телефон и подошёл ближе.

– Стефани ждёт тебя в такси. Уезжайте, – озвучил свой гениальный план Лотнер, и его бесцеремонный тон мгновенно привёл меня в бешенство.

– Спасибо за заботу, – язвительно отрезала я и попыталась пройти мимо, но он грубо схватил меня за руку.

– Ты что творишь? – Я пыталась вырваться, но хватка стала лишь сильнее. – Отпусти.

– Не брыкайся. Выслушаешь и свободна.

Я замерла, вглядываясь в заострившиеся черты лица Мейсона, и не могла найти сходств с вежливым англичанином, которого я знала раньше. Может, это его злой брат-близнец?

– Больше не смейте приходить сюда, – процедил Лотнер.

– Уайт попросил тебя поговорить со мной? – мой голос открыто дрожал, нервы грозились сдать окончательно. – Тогда какого чёрта он не скажет мне сам?

В мужском взгляде всего на секунду мелькнула странная эмоция. Я не смогла её объяснить, но последующие за ней слова сожрали последнюю крошку надежды.

– Кажется, он всё дал понять тебе ещё за столом. Ты тут не к месту, – безжалостно обрубил Мейсон. – Ты лишняя. С этого дня вход в клуб для тебя закрыт. Для твоей подружки тоже.

– Мне на хрен не сдался ваш клуб! – взвилась я, всё больше убеждаясь, что это была просьба Максвелла. Он, вероятно, развлекался тут со своей жёнушкой. – Стеф общается с Аланом…

– Значит, больше не будет, – англичанин пожал плечами, словно тут вообще не о чем было говорить и, отпустив мою руку, направился в противоположную от выхода сторону.

– Надеюсь, твой дружок счастлив! – не сдержавшись, издевательски выплюнула я ему в спину, тоном показывая, что счастья лжецу я желаю в самую последнюю очередь.

Мейсон на шпильку не отреагировал и, даже не замедлив шаг, скрылся за поворотом.

Я привалилась плечом к стене, прижимая ноющую кисть к груди. Сердце билось сто миллионов ударов в минуту. Клетку с лёгкими будто перевязали тугим жгутом, и каждый вздох казался настолько болезненным, что я задержала дыхание, чтобы хоть ненадолго облегчить такой банальный процесс.

– Джо! – взволнованно позвала подруга, когда спустя несколько минут я села рядом с ней на заднее сиденье такси. –  Мейсон попросил оставить вас наедине… Я не хотела, но он убедил…

– Поехали домой, – устало попросила я, не желая слушать конец их трагического разговора.

А то, что он был именно таким, я не сомневалась. Глаза подруги блестели от слёз. И как бы я её ни любила, сейчас я не была готова окунуться в чужую драму.

Стеф промолчала и отвернулась к окну.

А спустя тридцать рваных вздохов на телефон пришло оповещение: «Абонент «Чемпион» находится в сети». Крепче сжав мобильный, я зашла в переписку, в которой несколько месяцев назад я, не удержавшись, написала простое «привет». А, не получив ответа, позвонила и наткнулась на голосовую почту. И если ещё пару часов назад две голубые галочки обрадовали бы меня до поросячьего визга, то сейчас, глядя на них, я не испытывала никаких положительный эмоций. Лишь вязкое, с кислым привкусом отчаяние. Спустя полгода Максвелл решил прочитать моё сообщение, которое больше не нуждалось в его комментариях.

Мне не просто плюнули в душу. На меня вылили целое ведро вонючих слюней, и теперь мне придётся отмываться от них не один час и даже не один день.

Я прокрутила все моменты этой неожиданной встречи: безразличный взгляд, жестокие фразы, губы и руки на чужом женском теле. По новой распробовала едкий вкус унижения и без лишних сомнений нажала кнопку «удалить контакт».

Выполнив свою маленькую миссию, я перевела потерянный взгляд в окно, не испытывая никакого облегчения от сделанного. И, смотря на сверкающие в ночи огни Чикаго, с горечью осознала, что