Мелехриму, чтобы он вырастил из него дрессированную собачку, таскающую за шкирку щеночков в его пирожковую? Как по мне, синеглазок лучше топить, пока они мелкие. Ничего личного, но из них вырастают такие, как мамка. Да и мудак он был. Озабоченный мудак. При том страшненький. Вот вообще не жалко. Правда, когда коллапс прекратился, у выживших шарахнула побочка от той чумы, отупели они страшно. Вот вообще по пояс деревянные все.

— Разумеется, — сказала сердито Аннушка, — если грохнуть фокус, всегда хуже становится.

— Ой, да насрать. Там в парке есть старый дед, у него хватает ума запускать аттракционы, так что мне достаточно.

— Тебя тут посадили в тюрьму, а ты всё равно вернулась после коллапса? — спросила Сашка, запивая печенье несладким травяным чаем.

— Не, — отмахнулась Даша, — не после. Я вернулась и устроила им коллапс.

Глава 7

Обувная лавка

— Если честно, из аттракционов остались колесо обозрение и одна карусель, — рассказывает Даша Сашке. — Каруселька скучная, крутится еле-еле и скрипит, аж зубы вибрируют. Но колесо прям огонь! Пошли кататься!

Они идут впереди нас. Девушка оживлённо жестикулирует, с гордостью показывая свои выморочные владения. Если не приглядываться — и впрямь подружки, одна постарше, вторая помладше. Или даже сёстры. Хотя нет, не похожи. Сашка миленькая и производит ошибочное впечатление девочки-припевочки, а Даша вся как сломанный нож — что-то кривое, угловатое, бесполезное, но тем более опасное.

— Сколько Даше лет, как ты думаешь? — спросил я Аннушку.

— Да чёрт её знает, — ответила та задумчиво. — Выглядит на восемнадцать примерно. Но может быть и младше. Не похоже, что Грета стремилась продлить её детство. Кроме того, разные временные векторы…

— Ты думаешь, она правда уничтожила этот срез?

— Могла, — соглашается Аннушка. — Дарья природный дисруптор в силу происхождения, а Грета натаскивала, создавая оружие.

— И здорово снесла ей крышу.

— Да, девка совершенно безумная. Но знаешь, что? Я в её возрасте была сиротой, курьером-разведчиком рейдерского клана и фокусом коллапса. С головой у меня тогда было ничуть не лучше.

— Уже не хочешь её убить?

— Это было бы гуманно, правильно и предусмотрительно. Сплошные плюсы, ни одного минуса. Очень рациональное решение, которое избавило бы нас от множества проблем в будущем…

— В общем, тебе её жалко, — подытожил я.

— Ещё скажи, что тебе нет, солдат.

— «Жалко» неподходящее слово. Я не чувствую от неё опасности, вот в чём дело. Она может втравить нас в неприятности, факт, но я не сторонник профилактических ликвидаций. Этак патронов не напасёшься.

Парк, как ни странно, не вполне заброшен. Одна карусель даже работает. На ней задумчиво катается седой морщинистый старик с пустым лицом. Конструкция крутится с душераздирающим скрипом и скрежетом, но ему всё равно, сидит, глядит в пространство.

— Вот, он постоянно на ней, — объясняет Сашке Даша. — Прёт его от вращения, дебила. Эй! Эй ты, старый дурак! Оторви свою жопу и запусти моё колесо! Я кому сказала! Бегом!

Седой дед проехал ещё круг не реагируя, но потом встал, неторопливо подошёл к краю медленно вращающейся платформы и перешагнул на неподвижную площадку. Спустился по короткой лестнице и зашагал в сторону обзорного колеса.

— Пошли, — затормошила Даша Сашку, — вид оттуда отвал башки!

— Подожди, — ответила та, — мне надо сперва пописать.

— Ты что! Половина удовольствия в том, чтобы сделать это сверху!

— Уверена?

— Как ни в чём другом! Попробуй хоть раз! Где ещё можно обоссать за один раз целый парк?

— Тебе не кажется, что она нашу Сашку дурному научит? — забеспокоилась Аннушка.

— Сашка сама кого хочешь научит чему угодно, — пожал плечами я. — Но нам лучше отойти подальше и встать с наветренной стороны.

Дед дотопал до будки управления, кряхтя засунулся внутрь, чем-то пошурудил. Завыл натужно электромотор, заскрипел привод, заныли изношенные подшипники, запахло нагретой изоляцией и озоном. Колесо тяжело стронулось и медленно завращалось.

— У тебя ещё печенье есть? — спросила Даша.

— Есть, две пачки, — ответила Сашка. — В рюкзаке.

— А у меня бутылка вина и настолка.

— Я пробовала алкоголь, мне не понравилось.

— Глупости! Мне тоже вино не нравится, кислятина, но башка от него прикольно дуреет. Впрочем, не хочешь не пей, я взяла ещё бутылку лимонада. Он сладкий. Настолки любишь?

— Что это?

— Игра. Ну, такая, с кубиками, фигурками, картами…

— Я умею играть в шахматы.

— А я их терпеть не могу. Меня мамка заставляла, говорила, полезно, а я ненавижу всё полезное. Настолки совсем другое дело. Полезли, я тебе покажу. Наконец-то смогу сыграть не сама с собой! Только надо чем-то карты придавливать, а то ветер…

Они забежали на посадочную платформу и, дождавшись кабинку, запрыгнули внутрь. Колесо медленно повлекло их наверх.

— Одна робот с электронным мозгом, вторая безумная машина дисрупции, — констатировала Аннушка. — А так, посмотришь: детский, мать его, сад.

— Пошли, пока им не захотелось писать, — фыркнул я. — Пусть катаются.

* * *

Вечером Сашка спросила:

— Можно я пойду к Даше ночевать?

— Зачем? — удивился я.

— Будем сидеть в пижамах при свечах, пить сок, грызть печенье, играть в настолки. Как нормальные обычные девочки.

— Тебе этого хочется?

— Да, пап. Очень. Когда ещё попробую?

— Ну, иди. Много не пейте.

— Я только сок. А Даша почти не пьянеет. Её мама как-то раз…

— Не надо, — остановила её Аннушка, — не хочу снова слушать, как Грета измывалась над дочерью. Однажды эта старая сука подставится, и я не упущу шанс.

— Даша говорит то же самое, — сказала Сашка. — Где моя пижама?

* * *

Наутро Даша и Саша спустились к бассейну, зевая.

— Хорошо повеселились? — спросил я их.

— Да, сначала играли, потом рассказывали страшные истории, — сказала Сашка, — я победила.

— Ага, блин, — признала Даша, — я думала, меня хрен чем напугаешь, но чуть не обоссалась, потому что боялась пойти в туалет.

Девочки быстро искупались, позавтракали — снова кашей, но другой — и убежали в парк аттракционов.

— Надолго у нас