Тут ветер донес до ноздрей женщины очень приятный аромат. Словно кто-то невдалеке разлил флакон дорогих изысканных духов. Она втянула воздух ноздрями, охнула, а затем уточнила:

– Алан, вы не знаете, чем так вкусно пахнет?

– В том конце, – он выразительно махнул рукой, – растет большое дерево рёмуха. Так пахнут его цветы, завлекая своих жертв. И там уже начали поспевать плоды. Хотите попробовать?

– Да, – она выпрямилась в кресле. – Я про это хищное дерево только слышала, но никогда не видела, тем более никогда не ела. Откуда оно здесь взялось?

– Откуда взялось не имею понятия, – герцог тоже сидел в шезлонге, вытянув свои длинные ноги и греясь на солнышке. – Когда я приехал, оно уже росло. Возможно, птички когда-то очень давно семечки принесли.

– Но говорят, что семечки едят изнутри тех, кто осмелиться их проглотить! – охнула Марьяна.

– Да, я слышал, – согласился с ней герцог. – Только попробовать так и не рискнул. Говорят, что в жизни человек должен обязательно сделать три вещи: подержать в ладонях живую бабочку, от души погулять на собственной свадьбе и съесть горсть ягод рёмуха. Бабочку я подержать успел. На свадьбе не гулял, так как ее у меня пока не было. И рёмух не ел. Но могу сейчас исправить.

– Ой, а я вообще ничего из этого списка еще не делала! – хихикнула Марьяна. – Наверное, пора начинать!

– Идем? – герцог встал с кресла и протянул ей руку, приглашая встать.

– А как же Верес? – заволновалась женщина.

– Это же двадцать шагов, – успокоил ее Гольденброук. – Мы всегда услышим, если он проснется и начнет плакать.

Графиня подала мужчине руку. Он ловко поставил ее на ноги, приобнял за талию под предлогом, что показывает путь, и развернул в сторону дерева.

Ягоды действительно отличались по истине волшебным вкусом. Марьяне казалось, что есть она их сможет бесконечно. Мякоть была сочная, ароматная, с легкой кислинкой. И если косточки тщательно выплевывать, то вреда принести рёмух человеку не мог.

Марьяна начинала с одной ягодки, аккуратно ее обсасывая и выплевывая. Но под конец так разошлась, что закидывала в рот по горсточке, наслаждалась их вкусом и ароматом сполна. Сплевывала отходы и набирала в кулачок следующую партию.

– Дорогая, аккуратнее! – периодически предупреждал ее герцог.

– Я что ребенок маленький? – фыркала она, набивая рот очередной порцией.

И в одно из таких мгновений раздался плач Вереса. Пришлось выплюнуть все, что успела набить в рот. Но сладкую мякоть все-таки пожалела, оставив ее во рту. И побежала к плачущему ребенку.

Вполне естественно, что мальчик испугался, проснувшись в незнакомом месте в одиночестве. Ничего страшного не произошло. Как только появилась мама, он жалобно всхлипнул и протянул к ней ручки. Графиня легко подхватила малыша, посадила на бедро и прижала к себе. В ту же секунду тучки развеялись и на щечках ребенка проступили ямочки:

– Дядя, пыг-пыг! – малыш развернулся в сторону Алана и потянулся теперь уже к нему. Герцог забрал малыша у Марьяны и пару раз подкинул под заливистый смех ребенка.

Через двадцать минут магобиль въезжал в кованые ворота орбургской резиденции герцогов Гольденброуков.

Перед гостями раскинулся великолепный двухэтажный особняк в традиционных желто-белых цветах в окружении цветущего сада. Но желтый цвет был не как у всех, а с пробегавшей золотой искрой. Казалось, что дом сверкает в солнечных лучах. А белый напоминал искрящийся снег, который бывает на полях в разгар зимы. Когда после вчерашней метели выглядывает солнышко, превращая окружающий пейзаж в сказку. Графиня Розенталь охнула от восхищения. И даже маленький Верес воскликнул:

– Касиво! – и засунул палец себе в рот, зачарованно разглядывая строение.

Алан самодовольно улыбнулся, наблюдая их реакцию. Затем все же снизошел до объяснений:

– Это специальная «горящая» краска. Ее производят только в Тарингоффе. А я решил прихватить с собой кусочек родины.

– У вас все дома там такие? – поинтересовалась Марьяна.

– Нет, краска слишком дорогая даже у нас, – он покачал отрицательно головой. – Но те, кто имеет деньги на ее использование, могут по праву гордиться своими домами.

Зайдя внутрь, графиня обратила внимание, что внутреннее убранство не сильно отличалось от любого богатого аристократического интерьера Орбурга. И полным диссонансом к изысканному богатству в углу стоял игрушечный детский экипаж в виде кареты с лошадкой. Игрушка не осталась незамеченной юным графом. Он соскочил с материнских рук и не спрашивая разрешения рванул к мини экипажу.

Взгляд Алана на мгновение подозрительно остекленел. Но затем оттаял, хозяин махнул рукой, улыбнулся и сказал:

– Пусть катается. Нечего зря простаивать!

А ребенок уже во всю толкался ножками от пола и покрикивал на лошадку:

– Но, но, ашадка! – забавно копируя в своих интонациях Брина.

– Как похоже у него получается! – рассмеялся герцог. – Прямо вылитый конюх.

– Ага, – поморщилась Марьяна, – только бы употребление самогона не стал изображать.

Гольденброук весело хмыкнул, никак не комментирую его слова. Затем крикнул:

– Матильда!

На его зов в холл вплыла пожилая экономка в строгом черном платье со связкой ключей у пояса и гладко зачесанными на прямой пробор черными волосами с проседью:

– Ваша светлость, я даже не слышала, как вы пришли! – всплеснула она руками и с любопытством посмотрела на Марьяну. Его светлость женщин в дом никогда не водил. Поэтому появление дамы с ребенком вызвали естественный интерес. – Обед будет готов через сорок минут. Вам подать аперитив?

– Матильда, познакомься. Это мой хороший друг – графиня Марьяна Розенталь и ее очаровательный сынишка по имени Верес – герцог не ответил на вопрос про аперитив.

– Очень приятно, ваше сиятельство! – экономке ничего иного не оставалось, как поприветствовать гостью. Друзей герцог в дом тоже не водил. С детьми тем более, особенно после того трагического случая. А этого юного графа пригасили и разрешили кататься на игрушечной лошадке.

– Нам с Марьяной нужно сходить к Ройбушу, забрать черенки оливы. Не думаю, что малыш захочет тащится с нами по жаре. Вы за ним не присмотрите?

– Конечно, Алан. Я так давно ни с кем не нянчилась. Тем более с таким красавчиком! – и она с любовью посмотрела на Вереса, который успел уехать в дальний конец обширного холла.

Графиня с герцогом вышли с черного хода из дома и пошли по вымощенной желтым кирпичом дорожке. Ее с двух сторон обступали цветущие деревья, источая пьянящий аромат. Под деревьями не было ни одной сорной травинки. Все пространство было затянуто весенними цветами.

– Как хорошо! – улыбнулась гостья. – Я давно ничего такого восхитительного не видела.

– Десять минут назад вы утверждали то же самое про мой