Шрифт:
Закладка:
В три часа дня актеры и персонал стали собираться на сцене. Началась небольшая репетиция перед вечерним представлением. Скрестив руки на груди, Ханна следила за происходящим на сцене. Она пристально наблюдала за актерами, нахмурив лоб.
Сначала основные артисты разогревали голос, а потом по сигналу музыкального режиссера хор проверил темп и тон в сложных партиях. Затем хореограф позвал на сцену несколько артистов и попросил еще раз исполнить групповой танец из мюзикла.
Ханна приметила малознакомые лица среди артистов и персонала, которые в первый раз участвовали в постановке. Она еще раз внимательно посмотрела на каждого и припомнила, как проходили собеседования: ничего особенного, просто короткие знакомства и слова поддержки. Ханна попыталась вспомнить, были ли какие-то странности, но лишь покачала головой из стороны в сторону. В этот момент подошел режиссер Ли Минчжу и заговорил с ней:
– Хотели бы еще что-то проверить?
Голос Минчжу звучал четко и твердо, но на его лице застыло напряжение. В этот момент Ханна поняла, что сидит с хмурым видом. Она ответила, что все в порядке, чтобы развеять недопонимание и возникшую неловкость.
– Я еще раз собираюсь прогнать концовку. Вчера техническая команда, отвечающая за свет, звук и видеоэффекты, хорошо сработала, но все равно в этой части часто возникают ошибки…
– Продолжайте, не обращайте на меня внимания.
Минчжу тихо ушел. Вернувшись на сцену, режиссер позвал кого-то по рации. Вскоре пришли режиссер-постановщик и ответственный за видеоэффекты. Оба покосились на Ханну.
Все трое, получая указания от начальницы, были готовы разбиться в лепешку, лишь бы выполнить все как следует. Троица что-то горячо обсуждала на сцене. Ханна не планировала такой бурной реакции, но ради того, чтобы внести немного полезного напряжения перед пятничным представлением, она решила внимательно понаблюдать за ними из зала.
Она еще немного последила за людьми на сцене, а потом перевела взгляд на смартфон. Просматривая приложения на главном экране, она уже по привычке зашла в мессенджер. Самым первым открылся чат с Чу Вонги. Сообщение, отправленное еще утром, было отмечено как прочитанное, но ответа до сих пор не последовало. И звонка тоже. Мысль, которую она старательно сдерживала, вырвалась из-под контроля и стала с огромной скоростью раскручиваться по спирали.
Мужчина, внезапно появившийся в ее жизни всего несколько месяцев назад, смог довольно глубоко вторгнуться в личное пространство.
По указанию режиссера на сцене пришел в движение поворотный механизм. Декорации стали быстро меняться, придавая сцене динамичности. Фоновая светодиодная подсветка и изображение арены для корриды заставили сцену выглядеть объемней и реалистичней.
Ханна любовалась представшей перед глазами яркой картинкой. Работая над проектом, она больше всего обсуждала с режиссером именно эту часть представления.
Ее мысли снова развернулись в странном направлении. В голове всплыло, как вчера вечером Чу Вонги неустанно нахваливал ее.
Его льстивые слова смогли начисто отключить ее от привычных подозрений и тревог. Такое чувство, будто он знал, какие струны надо задеть и какие кнопки нажать, чтобы подействовать на нее. Он действовал как человек, уже знающий о ней все.
Ханна остановила себя на этом, потому что ей не хотелось погружаться в бесполезные фантазии. Она спокойно встала со своего места и вышла из зрительного зала. Остановившись в безлюдном коридоре, она набрала номер Чу Вонги. Ханна была уверена – стоит ей услышать его спокойный голос, как зарождающиеся сомнения улетучатся сами собой. Последовал длинный гудок – Вонги взял трубку:
– Да, я слушаю.
Ни с того ни сего голос, прозвучавший на том конце, оказался резким. Ханна немного растерялась от неожиданного тона. Повисла тишина на две-три секунды. За это короткое время лицо Ханны покраснело, и она с трудом разжала губы:
– Ты занят?
– Немного.
– Вчера не было возможности позвонить, извини.
– Все нормально.
Ответ прозвучал так лаконично, будто ему совсем не хотелось с ней разговаривать. Наверняка ему не терпелось расспросить ее обо всем, но Вонги не задал ни одного вопроса. Конечно, она бы не ответила, но ей хотелось услышать сейчас, что он беспокоится о ней, но ничего подобного. Ее охватила злость. Ханна надеялась как можно скорее развеять сомнения, но почему-то именно сейчас Вонги понадобилось показывать свою холодность. Она постаралась успокоиться и продолжила:
– Сегодня вечером могу приехать к тебе. Давай поговорим.
– У меня уже есть планы. Встретимся в следующий раз.
– Надо сегодня увидеться. У меня есть вопросы.
– Что за вопросы?
Ханна сказала, что это не телефонный разговор, и продолжила настаивать на личной встрече. В трубке послышался вздох.
– У меня, например, что раньше, что сейчас, кроме тебя, никого нет… – произнес Вонги.
– Что? – напряженно воскликнула Ханна.
Больше терпеть не было сил:
– Я же сказала, у меня дочь пострадала. Разве нельзя принять всю серьезность ситуации? Зачем ты со мной так разговариваешь?
– Дочь у тебя пострадала? – переспросил Чу Вонги с необычной интонацией.
Затаив дыхание, Ханна ждала, что он скажет дальше.
– Твое вранье уже…
– Вранье? – Резкий голос Ханны, почти переходящий в крик, выдал ее замешательство.
– Мне надо идти. Давай поговорим позже.
Чу Вонги отключился первым. Ханна медленно опустила телефон и в оцепенении уставилась в мраморный пол.
Значит, он не поверил словам о том, что ее дочь пострадала. Кажется, Вонги знает, что это не из-за дочери. У Ханны потемнело в глазах. Она попыталась вспомнить, не мог ли он услышать ее разговор в туалете. Она точно говорила очень тихо. Даже если что-то и было слышно, личность ее собеседника узнать он не мог.
Вместо того чтобы развеять свои подозрения, Ханна еще больше их распалила. Слежка, наблюдение – голову захватили мысли, от которых мурашки бегали по телу.
Так дело не пойдет. Она слишком взвинчена. Ей надо встретиться и поговорить с Чу Вонги, и тогда недопонимание и сомнения сами рассеются.
Ханна присела на стул в углу коридора. На нее снова навалилась головная боль. Она закрыла глаза и двумя руками принялась массировать виски. Это произошло всего два месяца назад. Чу Вонги неожиданно позвонил ей, а через несколько дней они уже встретились в кафе рядом с ее работой.
Они тогда долго разговаривали. Вдруг Ханна припомнила, что разговор зашел и о Чиуне. И вопрос, конечно, задал Вонги. «А сын?» – совсем обычный вопрос, не выходящий за рамки этикета. Ханна, не вдаваясь в подробности, спокойно ответила, что дети уже давно не живут с ней. После этого он еще пару раз спрашивал о детях.
Она широко раскрыла глаза. Мысль, что Чу Вонги намеренно с ней сблизился, становилась более отчетливой и гнетущей. У Ханны перехватило дыхание, несмотря на то что она просто сидела. Сомнения бурным потоком нахлынули на нее.
За каждым ее движением уже могли следить. В машине мог стоять маячок, к телефону –
