– Кто точно, я не знаю. Знаю только, что ищут нашего сына.

– Почему ты так решил? Расскажи поподробнее.

Внезапно муж повернулся к ней лицом. Глаза Ханны расширились: на его лице были свежие яркие ссадины и кровоподтеки, а нижняя челюсть слегка опухла. Наверное, из-за этих ран у Ханны появилось ощущение, будто перед ней другой человек.

– Что с лицом?

– Вчера ночью произошел инцидент.

– Какой?

– Одни люди постарались. Им все известно о нашем деле.

– Наше дело? – Ханна автоматически переспросила, хотя знала, о чем идет речь. По коже пробежал холодок. – Да говори уже нормально, – закричала она, срываясь на плач.

Он снова отвернулся и внимательно посмотрел через лобовое стекло. Дальше последовал рассказ о том, что с ним приключилось. Его голос был непривычно осипшим.

Вчера вечером я ужинал со знакомыми профессорами. Мы пошли в корейский ресторан у озера в Хаане. Мы всегда встречаемся там. После еды еще посидели, пропустили по паре бутылок пива. Беседа немного затянулась, и, когда мы собрались уходить, шел уже одиннадцатый час. Я решил проветриться и пройтись вокруг озера. Только через час направился к стоянке к машине.

Будний день, поздняя ночь – на дорогах не было ни единой машины. Я ехал не спеша по пустому знакомому шоссе. Вскоре в зеркале бокового вида показался внедорожник. Я сменил полосу, чтобы уступить дорогу, но машина на скорости врезалась в мой задний бампер, не оставив шанса увернуться.

Держась за затылок, я вышел из машины и подошел к злополучному внедорожнику. Водитель, похоже, был в невменяемом состоянии. Я заглянул внутрь и увидел, что на заднем сиденье есть еще кто-то. Там лежал мужчина, а его живот весь был в багровой жидкости. Это точно была кровь, хлестала без остановки. Водитель попросил меня о помощи, добавив, что уже позвонил в полицию.

Ни о чем не подозревая, я полез на заднее сиденье, чтобы проверить серьезность раны. Я решил сначала снять с пострадавшего верхнюю одежду, уже насквозь пропитанную кровью. В этот момент дверь машины захлопнулась.

Мужчина, который еще секунду назад корчился от боли, вдруг с совершенно спокойным, хладнокровным лицом резко вытянул руки и схватил меня так крепко, что я не мог вырваться. Водитель со своего места повернулся к нам, а в его руке был шприц, который он тут же воткнул мне в предплечье и ввел неизвестную жидкость. Я попытался напрячь руку, но тело уже не слушалось. Я не смог никак отреагировать и вскоре потерял сознание.

Когда я очнулся, то уже был связан. Только я успел оглядеться, как меня стали избивать. Пока меня колотили, время от времени мне вводили какой-то препарат. И в этом хаосе я запомнил только одно – как они настойчиво задавали один и тот же вопрос: «Где прячется Чиун?» И еще кое-что ужасное. Они добавили, что им прекрасно известно, что он совершил.

Я что-то наговорил им, уже сам не помню, что точно.

После этого они куда-то исчезли и долго не появлялись. Мне показалось, мужчины что-то готовят и если вернутся, то побоями я уже не отделаюсь. Мечтая лишь выбраться из этой ситуации, я извивался как мог, и у меня с трудом получилось освободиться от веревок. Через вентиляционное отверстие в стене склада я вылез на улицу.

Вокруг были сухие заросли. Начинало смеркаться. Я никак не мог понять, где меня держали связанным. Не оборачиваясь, я просто побежал, куда глаза глядят. Вдруг я оказался у дороги, к счастью, мимо проезжало такси, которое подвезло меня до дома.

В квартире стоял такой беспорядок, словно там побывала шайка грабителей. Я отыскал спрятанный под кроватью запасной телефон. Он был на месте, значит, его не смогли найти. Схватив мобильный, я задумался, что делать дальше.

В первую очередь я подумал о нашем сыне. Ведь он сейчас в опасности. Но, как бы я ни старался и ни напрягал память, ничего не мог вспомнить. Где он сейчас, как живет, как вырос за это время… Я не знаю, как такое могло произойти, но у меня словно совершенно исчезли воспоминания о нескольких последних годах, связанных с сыном.

Я слышал о таком, когда чрезмерное введение анестетиков вызывало потерю памяти, блокируя какие-то отделы мозга. В любом случае из-за вчерашних препаратов, которые в меня вводили бесчисленное количество раз, моя голова, видимо, перестала работать как надо. Исчезли воспоминания, касающиеся Чиуна. Хоть бейся об стену, а в голове все равно пусто.

Не имея никаких зацепок, я не мог просто ждать сложа руки. Мне казалось, еще чуть-чуть, и мы можем потерять сына навсегда. Я сидел на кровати, обдумывая произошедшее. И, как только принял решение, сразу собрался и приехал в Сеул.

– У нас мало времени. Нельзя допустить, чтобы они нашли его. Понадобится твоя помощь.

Сумбурный рассказ мужа на этом закончился. В машине продолжал работать двигатель и шумел обогреватель. Пока он говорил, Ханна, скрестив руки на груди, ни разу даже не пошевелилась.

Поначалу она подумала, что произошло нечто ужасное, но, дослушав до конца, поняла, что не все так плохо. Голова по-прежнему болела, но дрожь в теле постепенно унялась.

– Ты действительно ничего не помнишь? – спросила Ханна невозмутимым тоном.

Муж кивнул головой.

– Чиуна больше нет.

– Что значит нет?

– Он умер три года назад.

– Что? – Муж вытаращил глаза, заблестевшие от слез. – Что ты несешь? Как это – умер?

Ханна отвернулась, словно ей не хотелось отвечать. Муж был потрясен, и его лицо скривилось в ужасной гримасе. Он покачал головой и бессильно опустил ее на руль. Он выглядел убитым.

Наверное, под воздействием препаратов муж подсознательно принял на себя весь удар и стер из памяти то, что касалось Чиуна, чтобы защитить семью. Как только Ханна представила, что пришлось пережить ему прошлой ночью, ей стало не по себе. Но вместе с чувством вины пришло успокоение, что все обошлось.

– Что собираешься делать? – Она решила сменить тему разговора.

Он поднял голову и, как будто погрузившись в мысли, спросил невзначай:

– У тебя дома есть пиво?

– Есть вроде.

– Можем вместе выпить по стаканчику?

Ханна немного замешкалась с ответом, но отказывать было неудобно.

– Хорошо. Сегодня переночуй у меня, а завтра поедешь назад домой.

Бывший муж сел за стол и открыл банку пива. Звучными глотками он выпил полбанки зараз, но, видимо, жажда не угасала, и он снова поднес банку ко рту.

Ханна, залив кипятком лапшу быстрого приготовления, поставила ее на стол, вытащила из холодильника кимчи и села напротив.

Вообще-то раньше ее муж не брал в рот ни капли спиртного, а сейчас не прошло и минуты, как он выпил целую банку пива. Ханна решила, что перемены произошли не только с ней, но, видимо, и с ним. Она тоже сделала