Муж открыл вторую банку и спросил, как умер их сын. Ханна кратко рассказала о неудачном падении и смерти Чиуна, также упомянула скромные похороны в деревне и показала фотографию могилки в телефоне. Муж слегка оттопырил нижнюю губу, словно силясь вернуть забытые воспоминания. Казалось, он прилагал все усилия, чтобы хоть что-то вспомнить, но безрезультатно. И каждый раз, когда брови собирались на переносице, он делал глоток пива.

– Ты нападавших не разглядел? – слегка повысив голос, спросила Ханна, меняя тему разговора. Теперь она хотела получить ответы на свои вопросы. – Наверняка ты кого-то подозреваешь? Может, это они и сделали?

– Кто они?

– Родители На Сонгён. – Она без колебаний произнесла имя девочки, которое они старательно избегали в своих разговорах. Для них это всегда была запретная тема. Бывший муж нахмурился. Ханна пристально посмотрела на него и спросила: – Они случайно не догадались?

Он молча отвел взгляд. Низко опустив голову, словно не желая об этом говорить, принялся есть лапшу. Ханна взглянула на его макушку и поднесла ко рту банку с пивом.

Ее муж всегда был человеком, по лицу которого невозможно было догадаться, о чем тот думал. Он никогда не рассказывал о проблемах, пока ему самому не становилось все ясно и понятно. Всегда старался сам справиться с делами, даже с теми, по которым иногда и надо было бы разделить ответственность. Вот и сейчас муж сам мучился, не говоря ни слова о том, что его мучило.

Внезапно он отложил палочки для еды и спросил низким голосом:

– В последнее время тебе никто странный не попадался на глаза?

– Ты о чем?

Муж рассказал, что с недавних пор начал ощущать на себе странные взгляды, будто наблюдающие за ним. Последние два-три месяца ему приходилось чаще обычного встречаться с людьми в кафе. Появилось пару новых знакомых. Может, как раз кто-то из них имеет отношение к нападению на него.

– Может, они уже рядом. И гораздо ближе, чем ты думаешь.

Погрузившись в свои мысли, Ханна, не донеся банку с пивом до рта, поставила ее на стол. В ходе курирования последней постановки ей пришлось познакомиться с новыми людьми, но ни с одним из них она не вела разговоры личного характера. Ей часто требовалось встречаться и созваниваться с ними, но это всегда касалось лишь рабочих вопросов. Вроде никого подозрительного.

– Я думаю, эти типы уже давно вынашивали свой план, им главное выведать, что мы скрываем.

Слова мужа ядом растворились в душе. Ханна старалась держаться естественно, но почувствовала, как тревога растекается по всему телу и заполняет его изнутри. Ее била мелкая дрожь. Больше спиртного не хотелось.

Сказав последнее решительное слово, бывший муж доел до конца лапшу и допил оставшееся у нее пиво. Ханна больше не могла сдерживать озноб. Она встала, сказав, что примет душ.

Зайдя в душевую кабину, она подставила тело под горячие струи воды, позволив себе расслабиться и отмокнуть. Постепенно Ханна смогла успокоиться. Давящее чувство в груди тоже понемногу отпускало, позволяя выйти напряжению, сковавшему тело. Но спустя всего несколько минут необъяснимая тревога снова волной накатила на нее. Коленки подкосились, и Ханна осела на пол.

Наверное, это из-за выпитого. Стоит ей немного отдохнуть, как станет легче. Беспокоиться не о чем, пыталась успокоить саму себя Ханна. Внезапно на глаза навернулись слезы. Она расплакалась, больше не в силах контролировать свои эмоции.

Внутри будто прорвало крепкую плотину, и на нее разом навалились воспоминания из прошлого. Все, что она прятала с таким трудом в глубоком и темном месте своей души.

Волна накативших воспоминаний подхватила ее. Ханна в отчаянии вскинула руки, словно прося о помощи, но никто не мог помочь выбраться из этой пучины. В итоге волна вынесла ее к самым запретным и темным воспоминаниям. Перед ее глазами отчетливо предстала картинка из прошлого.

На полу лежит маленькая девочка. Сбоку от нее сидит Чиун. Девочка не двигается. Лицо Ханны морщится от едкого запаха, ударившего в нос. Взгляд падает на пол. Это не может быть ее сын. Штаны девочки разорваны. Неприятное чувство случившейся беды не покидает ее.

Она еле передвигает ноги и подходит ближе, чтобы осмотреть ребенка. Лицо девочки бескровно-бледное. На прозрачном личике виден темно-синий синяк. В глаза бросается красный след на шее. У Ханны перехватывает дыхание от накатившей тошноты. Она переводит взгляд на сына. В его руке – скакалка. Перед глазами все темнеет, мозг отказывается воспринимать увиденное.

Она хватает Чиуна, который хочет уйти, и тащит его в угол, где пытается вытрясти из него подробности случившегося. Но в ответ лишь одна единственная фраза: «Не знаю». Обыденное поведение сына, будто ничего не произошло и никак к нему не относится, вызывает неподдельный страх у Ханны.

Она звонит мужу. В трубке слышны длинные гудки без ответа. Перед глазами туман. Лишь бы это был сон. Сын просится наружу – она срывается на крик, как в припадке. От этого крика сознание снова возвращается к ней.

Вместе с ребенком она забивается в угол склада и запускает ему игру на телефоне. Чиун полностью погружается в виртуальный мир и словно напрочь забывает о том, что недавно произошло.

Отвернув лицом от себя тело девочки, она ждет лишь звонка мужа. Она дрожит всем телом, еле удерживая себя в сознании. Проходит пять минут – звонит муж.

Кажется, сын на самом деле начисто забыл тот день. Когда к ним пришли следователи, его лицо было совершенно невинным, он не понимал, в чем дело. Ханна же наоборот с большим напряжением отвечала на вопросы. К счастью, полицейские не обратили на это внимания.

Дополнительного расследования не было. Совсем скоро дело пошло в другом направлении. Приходилось лишь ждать, когда же утихнет шум по поводу убийства девочки. Лишь тогда, наверное, она сможет обрести потерянное спокойствие. Но с тех пор время от времени на нее накатывают те же чувства: будто она вновь стоит на пороге того склада.

Лежащая на полу девочка, сын, играющий как ни в чем не бывало в игру на телефоне, едкий запах, бьющий в нос, чувство непредотвратимой беды, озноб по телу и она, убегающая с сыном со склада.

Ханна неподвижно сидела на полу ванной. Горячая струя продолжала бить по лицу и ногам. Она встряхнула головой и вспомнила причину, почему ей обязательно надо было сбежать.

Она руководила постановкой мюзикла в честь открытия оперного театра в Хаане.

Рано выйдя замуж и родив ребенка, Ханне пришлось поставить карьеру на паузу. А постоянные, мельтешащие перед глазами активные и продуктивные бывшие коллеги были невыносимы, поэтому она переехала в Хаан. Официальная причина переезда – «по семейным обстоятельствам», но ее личное желание тоже с этим совпадало.