— Сара всегда оставляет мне еды, которой хватило бы на троих. Но таким образом я не голодаю пару дней.

Он налил в бокалы золотистую жидкость с пузырьками, поднимающимися к поверхности.

— Шампанское? — спросила Александра, поднося бокал к губам и ощущая щекочущее покалывание.

— Это игристое вино из Риу-Гранди-ду-Сул. В последние годы Бразилия стала одним из главных экспортеров игристого вина в мире.

Александра улыбнулась, уловив нотку гордости в его голосе. Она сделала глоток и с чувством произнесла:

— Вкусное!

И тут Грант улыбнулся — искренне, радостно, по-настоящему — впервые с тех пор, как они встретились снова. Лицо его преобразилось из загадочно-меланхоличного, приятного в удивительно красивое.

— Это из винодельни моей двоюродной сестры. Она медленно, но верно идет к успеху.

Вопрос уже готов был слететь с губ Александры, но она промолчала, сунув в рот виноградинку.

— Что?

Подняв глаза, Александра поймала на себе испытующий взгляд своего собеседника. Она проглотила виноград слишком быстро и принялась мучительно кашлять. Грант обошел стол и сунул в руку девушки бокал. Сделав глоток, она произнесла:

— Ничего.

— Александра, я вижу, что тебе есть что сказать.

Что ж, подумала девушка, Грант и впрямь знает ее, как никто другой, стоит ли отрицать очевидное.

— Фотографии в твоей комнате — они ведь сделаны в Бразилии?

Он кивнул:

— Да, на ежегодном карнавале.

— Ты скучаешь по родной стране?

Грант резко выдохнул, не сводя глаз со своего бокала, а потом кивнул:

— Каждый день. — Подойдя к окну, он посмотрел на океан. — Большая часть моей жизни прошла здесь, в Штатах, но я чувствую себя так, словно какая-то часть меня потеряна. Родные со стороны отца и матери, моя история — все это там, в Форталезе.

— Ты думал о том, что когда-нибудь сможешь вернуться?

Грант поднял бокал к свету и внимательно посмотрел на золотистую жидкость в нем.

— Я хочу поехать туда в этом году после запуска «Пирсон групп». Если все будет хорошо, то мы с матерью уедем туда следующей весной.

Александра онемела, чувствуя, как ее охватывает страх.

— Что? — потрясенная, вымолвила она. — Но ты ведь говорил, что вас там могут убить.

Грант повернулся к ней, и во взгляде его Александра увидела удовлетворение.

— Та группировка, что расправилась с моим отцом, была жестокой, но небольшой и дезорганизованной. Когда у меня появились деньги и связи, я начал вмешиваться в их дела. Где задержат груз, где появится полиция. Разнесся слух, что тот, кто убил отца, ненадежный человек, что, может, он даже сотрудничает с полицией. Его убили в прошлом году, а группировку распустили.

Александра ощутила неприятный холодок — у нее возник новый невысказанный вопрос.

— Я не заказывал его убийство, — ответил Грант, безошибочно угадав ее мысли.

— Я… Грант, я не…

— Ты думала об этом. Не скрою, мысль эта и мне приходила в голову. У меня был шанс… — Грант сделал глоток вина. — Я всегда говорил себе, что хочу разбогатеть, чтобы ни я, ни мама больше никогда не знали, каково это — жить без денег. В Бразилии мы не были богачами, но там наша жизнь была счастливой. Здесь же, в Штатах, наедине со своим горем и в чудовищной съемной квартире… — Грант снова умолк, задумавшись. — Я знал, что если стану богат и неуязвим, то непременно сотру с лица земли эту банду негодяев.

В голосе его зазвучали горькие нотки, и Александра непонимающе посмотрела на него: неужели он осуждает себя за жажду мести? Его, совсем еще ребенка, лишили отца и родного дома, перечеркнули его юность, отняли у него родных и друзей. Любой бы на его месте решил отомстить. Грант же внезапно произнес:

— Теперь, когда ты все знаешь, ты, вероятно, сочтешь, что я вовсе не принадлежу этому окружению.

— О чем ты?

Грант усмехнулся зло и жестко.

— Не стоит отрицать очевидного: я стоял за этим убийством, ведь это я ослабил группировку, умышленно создал ситуацию, в которой оно стало возможно. И я был рад смерти человека, по вине которого погиб отец. Я красиво одеваюсь, вожу дорогие машины, но под этой маской для тебя скрывается обычный уличный бродяжка.

— Не додумывай за меня! — раздраженно ответила Александра. Она со стуком поставила бокал на мраморную столешницу. — Хочешь знать, что я думаю на самом деле? В последний раз, когда я навещала отца в тюрьме, он вел себя как сущий подонок, обошелся со мной жестоко и подло. Я посещала его каждую неделю не один месяц, как примерная дочь, а он не переставая вещал о том, как я его подводила всю жизнь. — Александра обошла кухонный остров, вне себя от ярости. Сейчас она была зла на мир, в котором существуют наркосиндикаты, на отца, на Гранта за то, что он приписывает ей невесть что, и на себя. — Когда я уходила, он кричал, приказывая мне немедленно вернуться, прекратить быть тряпкой, а я только думала, что надеюсь на то, что он умрет, не выходя из заточения. Так что нет, Грант, я не считаю тебя чудовищем за желание отомстить за смерть отца и сделать так, чтобы вы с матерью могли вернуться домой, не рискуя жизнью. Ты избавил страну от группы негодяев, которые могли бы убить еще кого-то. Можно ли винить тебя за то, что ты радовался смерти убийцы твоего отца? Я считаю тебя нормальным человеком, который что-то сделал в этой жизни сам. Пора тебе уже признать свои достижения вместо постоянных самобичеваний.

Грант поставил бокал и повернулся к ней, но лицо его было непроницаемо.

— Вы и вправду так считаете, мисс Мосс?

Он преодолел расстояние между ними в два шага и теперь стоял так близко, что Александра ощутила, как ее словно накрыла теплая волна. Грант всегда действовал на нее так