утро ждать.

На стругах Бог вернёт тебя в Египет

Рабами быть на вечные года.

Купите нас — из трюмов возопите,

Но кто купить захочет вас тогда?»

На это возразить особо нечем,

Кто ж хочет быть метёлкой у хвоста…

Ведь было это дело, я замечу,

Задолго до рождения Христа.

По плинтус Иезекииль красиво

Тех опустил, кому не рваться вверх.

С такою незавидной перспективой

Охота пропадёт быть «Лучше всех».

Здесь с авторством, возможно, еть сомненья.

Меня смутил такой высокий стиль.

Вам принести готов я извиненье

Достопочтенный Иезекииль.

Глава 30. Не шлялся бы ты, сын, за Иордан

Пока благословенья и проклятия

Дойдут до неразумного сынка,

Скорей от горя поседеет мать его

И по земле прокатятся века.

С чужих земель придёт волна откатная

И принесёт на гребне корабли,

Чтоб вновь собрать все гены доминантные

В пределах богоизбранной земли.

(Когда б не Сталин, Трумэну и Черчиллю

Одним арабов было б не сломить.

Пришлось бы ждать ещё тысячелетия,

Чтобы назад хасидов возвратить

Под небо иудейского Израиля,

Египту ненавистному под бок.

Зачем всё это было нужно Сталину,

Об этом не поведал нам пророк.

Возможно, о маслинах вождь наслышан был,

Хорошего вина хотел испить

И с Дальнего востока в дебри Ближнего

Решил Биробиджан переселить.

Поступкам мы вождя не удивляемся.

Народы для него — колода карт…

Когда жрецов пророчества сбываются,

Жестоковыйных страшный ждёт удар.

Здесь уточнение внести мне хочется,

Есть мнение у новых мудрецов:

События, что сделались пророчеством,

Произошли ещё до всех жрецов,

Придумавших всю фантасмагорию,

Чтоб в мире иудейство утвердить.

Но то альтернативная история,

Особый у неё на всё вердикт).

Скрижали и ковчег давно утрачены,

Возможно, Яхве их забрал назад.

Но где у Иеговы всё прихвачено,

Воистину земля — цветущий сад.

Чтоб людям не скатиться на обочину

С пути прогресса — жрец трубит в тромбон –

Осуществить грядущее пророчество,

Талмуд евреям в помощь и закон.

«Господь наш над тобой умилосердится,

От всех народов пленных возвратит,

Хотя б ты был рассеян до Медведицы,

Как звёзды, лишь бы не был прозелит.

Весьма ты преуспеешь в размножении

Бог племенной сильней других богов,

Взяв Палестину тесно в окружение,

Вернёт под юрисдикцию сынов.

Не за морем святое слово вещее,

Его не охраняет херувим,

Оно в устах и в сердце человеческом,

Не надо далеко ходить за ним.

Подвергнет Бог твой сердце обрезанию

(Как опытнейший кардиохирург),

От рук Его секущего касания

Эгоцентризма разомкнётся круг.

На мировую скорбь душа с надрезами

Откликнется как чуткий камертон.

И если сам ты раньше был как лезвие,

То станешь ты открыт со всех сторон.

На сердце зла не примешь ты и подлости

(Не зря тахикардией занемог),

И о себе сказать ты сможешь с гордостью:

Пока душа болит, со мною Бог».

На выбор предложил левит сентенции:

Жизнь и добро, иначе — смерть и зло.

И что из них причина, а что следствие

Без веры разобраться тяжело.

Благословенье выбрать иль проклятия,

Погибнуть в зле или в добре прожить -

Вопрос ребром поставлен в стиле Гамлета:

Ходить за Иордан иль не ходить?

Как жизнь прожить — вопрос не риторический.

За кем идти, когда ты не баран?

Я ж от себя скажу апокрифически:

Не шлялся бы ты, сын, за Иордан.

Глава 31. То ли будет по смерти моей

Моисей заповедовал строго,

Призывая к порядку людей:

«Обходной норовили дорогой

Вы приблизиться к Господу Богу…

То ли будет по смерти моей.

Схоронив меня, вовсе начнёте

Вы до Бога ходить по задам,

В смысле, с задних сторон, где живёте,

Долго мешкая на повороте

И к другим забегая богам.

Мне ж — сто двадцать. По немощи общей

В мутных водах уже мне не плыть.

На меня мой народ пусть не ропщет,

С прежней силой, напором и мощью

Мне в атаку его не водить.

Иегова сказал однозначно:

Иордан тебе не перейти.

Я при жизни уже мало значу,

А по смерти моей того паче.

Разошлись наши с Богом пути.

Наш Господь в исполненье завета

Сам за вас будет в сечу ходить,

Драться пикой, мечом и кастетом,

Истребит поголовно при этом

Даже вдов, чтоб врагов не плодить.

Тех, кто, сын, тебе с боку-припёку,

По примеру Его, не жалей.

Вспомни, как разобрался жестоко

Иегова с Сигоном и с Огом…

То ли будет по смерти моей.

Не забудет Господь вас по-свойски

И над вами Свой выбросит флаг,

Мне же Бог подобрал на погосте

Место, где отгрузить мои кости,

И уже подогнал катафалк.

Иисус, сын Навина еврея

Перед вами пойдёт словно лев.

Как когда-то я бил аморреев,

Перебьёт он, детей не жалея,

Все другие народы на ев.

Бог не бросит тебя, не оставит,

У твоих Он пребудет дверей,

Как при жизни моей непрестанно

Будет Бог к вам заглядывать в спальни…

То ли будет по смерти моей».

Приобнял Бог пророка за шею:

«Смерть с бумагой стоит на углу,

Что имеет к тебе отношенье,

И едва подпишу Я прошенье,

Как народ твой ударится в блуд,

Позабудет тебя очень скоро,

Будет сердце Моё огорчать,

По субботам с журналами порно

Кокаин станет нюхать в уборной

И подружится с Ксюшей Собчак.

Потому напиши-ка Мне песню,

Почему Иегова так зол….

Песня часто не хуже свидетельств

Вам расскажет, кто есть буревестник,

Кто стервятник, а кто гол как сокол.

Песни текст прикрепи на заборе,

Чтоб слова донести до глухих.

Пусть поют под фанеру и в хоре,

А как ввергну сынов моих в горе,

Будет песня сия против них.

На сынов Израиля Мне будет

То свидетельством. Твой компромат

Разлетится по множеству студий

И пусть люди Меня не осудят,

Если в песенке встретится мат.

Их в ничейную землю-харчевню

Я привёл, где туземцы не в счёт

Те, чьи трупы плывут по теченью,

Неопрятным своим облаченьем

Молоко отравляя и мёд.

Это всё не имеет значенья.

Мне ж обидней куда за сынов.

Нарушают завет, а точнее,

Лишь насытятся и утучнеют

До чужих подаются богов.

Нет почтения в них, одна наглость

Да охота до женщин чужих.

Неуёмна еврейская жадность…

Ох, уж эта Мне пассионарность,

Врезать бы Гумилёву под