(аманат) и уплаты налога, обычно в мехах (ясак), то кочевники считали присягу необязательной, возмущались требованием заложников и воспринимали подарки русских как часть обмена на меха. Когда возникающие из-за этого недоразумения конфликты помещаются в контекст традиционной пограничной военной культуры кочевников, трудно удержаться от вывода Михаила Ходарковского о том, что "мир между оседлыми и степными кочевниками был невозможен". Так было, например, с четырьмя восстаниями башкир против русских в течение столетия с 1662 по 1774 год. В первых трех из них причины, хотя и не совсем ясные, были связаны с сопротивлением уплате определенных налогов, включая налог на фунт стерлингов; поведением русских агентов; и, что еще более непонятно, спонтанными набегами на русские поселения в поисках добычи. В великом Пугачевском восстании XVIII века кочевники присоединились к казакам и крестьянам, но его лидеры не признали власть "претендента" на романовский престол и пошли своим путем.

Среди народов, не имевших государственнических традиций, насильственное сопротивление имперскому правлению в основном принимало форму бандитизма и крестьянских восстаний, или жакерии на первом имперском этапе борьбы за пограничные земли. Тяжелое налогообложение и дискриминационная земельная политика были главным экономическим источником недовольства завоеванного населения и причиной сопротивления, которое оно часто разделяло с крестьянством основных земель. В балканских пограничных районах, от Адриатики до Северного Кавказа, от Дуная до Эгейского моря, на Кавказском перешейке и в Понтийской степи, сопротивление имело глубокие корни в таких социальных явлениях, как бандитизм, военные братства и местные ополчения для самозащиты. Они возникали на периферии имперской власти, вдоль границ или в горных районах.

 

На Балканах их называли ускоками, арматолами, гайдуками и клефтами; в долинах рек понтийской степи от запорожцев на Днепре до Дона, Кубани и Иаика (Урал) - казаками; на Северном Кавказе - горцами (чеченцами). Строители империи часто нанимали их в качестве наемников, но когда их увольняли со службы, они часто занимались грабежами и набегами. Венецианцы использовали пиратов-ускоков и возродили использование греческих ополчений (арма-тола), первоначально сформированных под властью Византии, против турок. Селим I (1512-1520 гг.) принял это название для внутренних сил безопасности, чтобы использовать их против греческих разбойников (клефтов). Но ополченцы часто переходили на другую сторону и сыграли активную роль в Греческой революции начала XIX века. Термин "хайдуки" (по-венгерски - погонщики скота) первоначально применялся в XVI веке к мадьярским, сербским и влашским скотоводам, которые, спасаясь от османской оккупации, уходили в леса и горы, где вели партизанскую войну против своих противников. Некоторые из них были зачислены в качестве нерегулярных войск в армию Габсбургов. Другие были завербованы Иштваном Боцкаем, кальвинистским магнатом, позже избранным князем Трансильвании, когда он поднял восстание против Габсбургов в союзе с турками.

В XVII веке в дунайских провинциях и на греческом архипелаге термины "хайдуки", "клефты" и "арматолы" появляются в источниках все чаще и чаще. Их возросшая активность была во многом обусловлена периодическими войнами и нарушением общественного порядка. Их разбой и набеги не вызывали симпатий у местного крестьянского населения, как христианского, так и мусульманского. Но постепенно, особенно в южнославянских землях, гайдуки приобрели мифопоэтическое качество героического разбойника. Прославленные в народном эпосе, они подробно описывали свои поступки, одежду и поведение. Среди сербов, черногорцев, болгар и греков в XIX веке хайдуки и клефты предстали в роли протонациональных противников турецкого господства.

Традиции были возрождены в современной форме в двадцатом веке и были особенно сильны в греческом и югославском движениях сопротивления во время Второй мировой войны.

Казачьи общины возникли как вольные разбойники на пограничных территориях, неподконтрольных государственной власти. Хотя номинально они были православными, они с одинаковым энтузиазмом совершали набеги и грабили земли тюрок-мусульман, а также русских и польских христиан. В XVII веке польские короли, как и царь, иногда набирали определенное количество "реестровых" казаков в качестве вспомогательных войск. Но эти договоренности часто нарушались и приводили к восстаниям. Запорожские и донские казаки составляли основное руководство великих крестьянских восстаний XVII века. Хотя автономия казаков, а значит, и их сопротивление, были окончательно сломлены при Екатерине II, их подвиги были запечатлены в летописях и беллетристике, ставшей основополагающим мифом украинского национализма. По мере продвижения русских на Кавказ, в Закаспий и Внутреннюю Азию они расселяли казаков вдоль пористых границ, чтобы обеспечить безопасность колонистов. На границе Северного Кавказа они сыграли главную роль в покорении горцев. Однако и здесь они иногда переходили на другую сторону или, как некоторые ускоки, давали клятву кровного братства своим мусульманским коллегам. В конечном итоге империи Габсбургов и России удалось если не полностью, то в большей степени, чем Османам, подчинить мятежные элементы населения имперской власти. На окраинах евразийского ислама, от Кавказского перешейка до окраин Внутренней Азии, суннитские секты, особенно накшбандийские в XIX веке, часто становились источниками восстаний. "Когда эти движения выходили за пористые границы и объединялись со своими аналогами в соседних регионах, они становились особенно серьезной проблемой для османов". В борьбе за пограничные территории между Османской и Сефевидской империями некоторые шиитские ордена туркмен-алеви были в числе тех, кто перешел на сторону Ирана, заслужив для всего племени репутацию мятежников и предателей.

Бегство и миграция были еще одной формой сопротивления в евразийских пограничных районах. Примеров тому множество: Великое переселение сербов после османской оккупации в конце XVII века; бегство запорожских казаков из русских земель в земли Габсбургов в конце XVIII века; эмиграция крымских татар после оккупации их родины Россией в 1783 году; великое переселение казахов в XVIII веке; освобождение ойратских монголов от власти Цин в XVIII веке; уход в 1859 году мусульманских и горных племен из Российской в Османскую империю. Эмиграция польских участников восстания 1863 года создала важный центр сопротивления в изгнании. Освобождение армян от турецкой власти в конце XIX века было скорее вопросом выживания, но оно также способствовало формированию диаспоры сопротивления, которая оказала широкое влияние в Западной Европе и Соединенных Штатах, направленное против Османской империи.

Диаспора неудачливых повстанцев, поляков, венгров, армян, прежде всего из числа народов пограничья, посвятила себя заговорам, публикации и распространению нелегальной пропаганды и даже участию в вооруженных силах врагов своего врага; наиболее активной и упорной из них была традиция польских легионеров. Они создали прецедент для деятельности различных правительств, комитетов и партий в изгнании, которым предстояло сыграть важную роль в сопротивлении и борьбе за пограничные территории во время Первой и Второй мировых войн. Во время войны центральная государственная власть часто предвидела или реагировала на дезертирство народов приграничных территорий, проводя собственные репрессивные перемещения населения. Крайние меры этнической чистки были направлены на якобы враждебные