или животное может считаться полностью «исчезнувшим», или «исчезнувшим в дикой природе», или «возможно, исчезнувшим». Вид считается «возможно, исчезнувшим», если, по «совокупности данных», он, скорее всего, вымер, но это пока не подтверждено[94]. Среди сотен животных, которые сегодня считаются «возможно, исчезнувшими»: летучая мышь цусимский трубконос, красный колобус мисс Уолдрон, чешуехвостая крыса Эммы и новокаледонский козодой. Несколько видов, в том числе птичка пооули (чернолицая гавайская цветочница) с острова Мауи, больше не ходят (и не прыгают) по земле, а существуют только в виде клеток, сохраненных в жидком азоте. (Для такого своеобразного состояния, как анабиоз, термина еще не придумали.)

Один из способов разобраться с кризисом биоразнообразия — просто принять его. В конце концов, вымирания случались и раньше, как большие, так и очень, очень большие. Удар астероида в конце мелового периода уничтожил около 75 % всех видов на Земле. Никто их не оплакивал, и, в конце концов, вместо них появились новые виды. Но по какой-то причине — назовите ее биофилией, заботой о Божьем творении или просто страхом — люди не хотят играть разрушительную роль астероида. Поэтому мы создали еще одну категорию животных. Это существа, которых мы подтолкнули к краю пропасти, а затем выдернули обратно. Профессиональный термин для них — «зависимые от усилий по сохранению»[95], хотя их стоило бы назвать «стокгольмскими видами», ведь они не могут существовать без тех, кто приносит им вред.

Дьявольский карпозубик — классический «стокгольмский вид». Когда уровень воды в пещере упал в конце 1960-х гг., рыбы не погибли только благодаря искусственному уступу и лампам, установленным Службой национальных парков. После того как по решению суда откачка воды возле пещеры прекратилась, уровень воды снова поднялся, но водоносный слой так и не восстановился полностью. Сегодня уровень воды в пещере все еще сантиметров на 30 ниже, чем нужно. Как следствие, экосистема в бассейне изменилась, и пищевая цепь была нарушена. С 2006 г. Парковая служба подвозит рыбкам прикорм — разные виды жаброногих рачков — этакий рыбий сервис доставки еды на дом.

Что же касается карпозубиков в 400-тонном дополнительном резервуаре, то они не продержались бы и сезона без помощи Гамм, Фейербахера и других «заклинателей рыб». Условия в искусственном водоеме максимально точно имитируют природные, за исключением одного аспекта, который и делает настоящую Дыру Дьявола такой уязвимой. Копия защищена от разрушения человеком, потому что она изначально создана человеком.

Нет точного списка видов, которые, как карпозубики, полностью зависят от человека. Но их как минимум тысячи. Форм помощи, необходимых для их выживания, тоже легион. Помимо прикорма и разведения в неволе, это выведение яиц в инкубаторах, реинтродукция, закрытые и открытые вольеры, встречный пал, хелатирование воды, управляемые миграции, ручное опыление, искусственное осеменение, обучение избеганию хищников и выработка отвращения к определенному вкусу. Список растет с каждым годом. «Старому поколению — старые дела, а новому — новые»[96], — как когда-то писал Торо.

* * *

Национальный заповедник дикой природы Эш-Медоуз занимает площадь в 93 км2. Здесь обитают 26 видов, которые не встречаются больше нигде в мире. Согласно брошюре, которую я взяла в информационно-туристическом центре, это «самая большая концентрация эндемиков в Соединенных Штатах и вторая по величине во всей Северной Америке».

Суровые условия порождают разнообразие, это классика дарвинизма. В пустыне население становится физически, а затем и репродуктивно изолированным, как это происходит на архипелагах. Рыбки в Мохаве и в соседней пустыне Большого бассейна в этом смысле как галапагосские вьюрки; каждая из них населяет собственный островок воды в море песка.

Несомненно, многие из этих «островов» пересохли еще до того, как кто-либо удосужился записать, какие существа там жили. Как заметила Мэри Остин в 1903 г., «судьба каждого более или менее заметного ручья на Западе — стать оросительной канавой»[97]. Среди тех существ, которые продержались достаточно долго, чтобы мы заметили их исчезновение, можно назвать следующие: паранагатский американский гольян (последний раз выловлен в 1938 г.), лас-вегасская плотва (последний раз видели в 1940 г.), эмпетрихт Мерриама (последний раз видели в 1948 г.), эмпетрихт ранчо Райкрафт (последний раз замечен в 1953 г.) и текопский карпозубик (никто не встречал с 1970 г.)[98].

Еще одна пустынная рыбка, овенский карпозубик, считалась вымершей, но ее снова обнаружили в 1964 г. К 1969 г. она кое-как существовала в озерце размером с жилую комнату, а потом по так и не объясненной причине озеро съежилось до размеров лужи. Кто-то предупредил Фила Пистера, биолога из Калифорнийского департамента рыб и дичи, который поспешил к этому месту, известному как Рыбья трясина. Пистер забрал оттуда всех карпозубиков и перенес их к ближайшему источнику. Они поместились в двух ведрах.

«Отчетливо помню охвативший меня смертельный ужас, — напишет он позже. — Я прошел метров пятьдесят и вдруг понял, что в буквальном смысле держу в руках существование целого вида позвоночных»[99]. Следующие несколько десятилетий Пистер занимался спасением овенского и дьявольского карпозубиков. Люди часто задавали ему вопрос, почему он тратит столько времени на таких незначительных животных.

— Какой толк от этих карпозубиков? — спрашивали они.

— А какой толк от вас? — вопросом на вопрос отвечал Пистер.

В Мохаве я постаралась увидеть столько рыб, сколько смогла, — так сказать, скакала с «острова» на «остров». В озерце недалеко от Дыры Дьявола живет невадский карпозубик реки Амаргосы (Cyprinodon nevadensis mionectes). Пейзаж вокруг озера такой иссохший, что мне невольно вспомнились злоключения Мэнли; я отошла всего на пару сотен метров от дороги и подумала: даже сегодня человек может погибнуть в Мохаве, и никто этого не заметит. В озере метались невадские карпозубики реки Амаргосы, которые выглядят как чуть более бледные дьявольские — опять же, трудно было сказать, заигрывали они друг с другом или сражались.

В 50 км отсюда, в крошечном городке Шошон (штат Калифорния), живет еще один подвид — шошонский карпозубик (Cyprinodon nevadensis shoshone). Как и овенского карпозубика, шошонскую рыбку считали вымершей, а потом нашли в дренажной трубе возле стоянки для автоприцепов. Хозяйка стоянки Сьюзен Сорреллс владеет также единственным рестораном и единственным магазином в городе. С помощью различных государственных учреждений она построила несколько водоемов для шошонских карпозубиков, которые оказались гораздо более приспособленными, чем их дьявольские сородичи.

«Из вымирающих они превратились во вполне благополучных», — рассказала мне Соррелс. Система горячих источников, питающая пруды с рыбками, также питает местный бассейн. Когда я в нем купалась, в бассейн залез бородатый мужчина. Он обернулся, и я с ужасом увидела, что на спине у него вытатуированы две большие свастики.

В городе Парамп также когда-то был свой вид рыб, широкий