постоянно контролируются. Если, скажем, рН или уровень воды начинает падать, сотрудники получают сигналы от компьютерной системы оповещения. Когда происходят серьезные скачки, система рассылает телефонные звонки. Не раз Фейербахеру, работающему на этом объекте, приходилось выезжать туда из дома в Парампе посреди ночи.

Создание этого симулякра началось в 2006 г. В ту мрачную для карпозубиков весну перепись показала рекордно низкую численность популяции: 38 особей. «Мы были более чем обеспокоены», — рассказывал Фейербахер. Пока объект стоимостью $4,5 млн находился в стадии строительства, численность карпозубиков немного восстановилась. Затем, в 2013 г., произошло еще одно сокращение популяции. В результате весенней переписи было обнаружено всего 35 рыбок, и объект, все еще находящийся на стадии испытаний, был срочно введен в эксплуатацию. «Нам позвонили сверху и спросили: „Что нужно, чтобы вы были готовы через три месяца?“», — вспоминал Фейербахер.

В природе карпозубики живут около года; в резервуаре они могут продержаться вдвое дольше. Ко времени моего приезда «Дыра Дьявола — младшая» действовала уже шесть лет. В ней содержалось около 50 взрослых рыб. В зависимости от точки зрения, можно сказать, что это много — на 15 больше, чем общая численность карпозубиков на Земле в 2013 г., — или же, наоборот, очень мало. Кроме Фейербахера здесь работают еще три человека на полной ставке, то есть примерно один сотрудник на каждые тринадцать рыб. Рыб, конечно, меньше, чем рассчитывала Служба по охране рыбных ресурсов и дикой природы США. Фейербахер предположил, что дело может быть в жуках.

Жука из рода Neoclypeodytes привезли из Дыры Дьявола вместе с другими беспозвоночными, и бетонная версия водоема пришлась ему даже слишком по вкусу. Он размножался гораздо быстрее, чем в дикой природе, и где-то в этом процессе полюбил вкус мальков-карпозубиков. Однажды Фейербахер просматривал кадры со специальной инфракрасной камеры, которая используется для отслеживания мальков, и увидел, как жучок размером с маковое зернышко пошел в атаку.

«Он был похож на собаку, почуявшую запах еды, — вспоминал Фейербахер. — Жук кружил вокруг малька, все ближе и ближе, а потом бросился на него и разорвал пополам». (Если продолжить сравнение с собакой, это как если бы спаниель напал на лося.) Чтобы удержать численность жуков под контролем, сотрудники начали устанавливать для них ловушки. Чтобы опорожнить каждую ловушку, ее содержимое нужно было просеять через мелкую сетку, а затем вытащить каждого крошечного насекомого пинцетом или пипеткой. На моих глазах два сотрудника примерно час занимались этой работой, которую приходилось выполнять каждый день. Я в который раз поразилась, насколько легче разрушить экосистему, чем управлять ею.

В зависимости от того, кого вы спросите, вы получите разные даты начала антропоцена. Геологи-стратиграфы, которые любят ясность, предпочитают отсчитывать его начало с 1950-х гг. Во времена, когда Соединенные Штаты и Советский Союз соперничали за господство в мире, как в фильме о докторе Стрейнджлаве, наземные ядерные испытания стали обычным делом. От них остался практически вечный след — повышенное содержание радиоактивных частиц, период полураспада которых достигает десятков тысяч лет[82].

Не случайно, что проблемы Cyprinodon diabolis тоже восходят к этому периоду. В январе 1952 г. президент Гарри Трумэн сделал Дыру Дьявола частью Национального парка «Долина Смерти». Трумэн объявил, что его цель состоит в том, чтобы защитить «особую группу пустынных рыб», которые жили в «поразительном подземном водоеме» и «больше нигде в мире»[83]. Той же весной Министерство обороны взорвало восемь ядерных бомб на полигоне в Неваде, примерно в 80 км к северу от Дыры Дьявола[84]. Следующей весной было взорвано еще 11 бомб. Грибовидные облака, которые были видны из Лас-Вегаса, привлекали внимание туристов.

Когда наступили 1950-е гг. — и было взорвано еще больше бомб, — застройщик по имени Джордж Суинк начал скупать участки земли вокруг Дыры Дьявола. Он планировал построить с нуля новый город для размещения сотрудников испытательного полигона[85]. В конце концов он скупил около 2000 га и начал бурить колодцы, причем один всего в 200 м от пещеры.

Затем план Суинка застопорился, и в середине 1960-х гг. землю выкупил другой застройщик, Фрэнсис Капперт. Он мечтал, чтобы по всей пустыне цвела люцерна. Когда он начал откачивать воду из водоносного горизонта, уровень воды в Дыре Дьявола стал падать. К концу 1969 г. он упал на 20 см. К следующей осени — еще на 25 см. С каждым снижением обнажалась все большая часть «полки». К концу 1970 г. нерестилище карпозубиков сократилось до размеров небольшой кухни[86]. Тогда биологу из Университета Невады пришла в голову мысль построить дополнительный выступ для размножения рыбы. Его сделали из пиломатериала и пенопласта и установили в глубоком конце водоема. Поскольку глубокая часть получает еще меньше света, чем мелкая, Служба национальных парков установила несколько ламп мощностью 150 ватт, чтобы компенсировать разницу[87]. (Искусственный выступ в конце концов был разрушен землетрясением, произошедшим в 2500 км отсюда, на Аляске; водоносный слой настолько велик, что в Дыре Дьявола бывают сейсмические сейши — по сути, мини-цунами.)

Тем временем несколько десятков карпозубиков были вывезены из пещеры в попытке создать резервные популяции. Некоторых увезли в Салин-Вэлли, к западу от Долины Смерти, других — в Грейпвайн-Спрингс, в самой Долине Смерти[88]. Третью группу отправили в место возле Дыры Дьявола, известное как Источник Чистилища, а четвертую — к профессору из города Фресно (штат Калифорния), который планировал вырастить их в аквариуме. Все эти попытки увеличить популяцию рыбок провалились.

К 1972 г., когда более трех четвертей «полки» показалось из воды, федеральное правительство решило, что у него нет другого выхода, кроме как подать в суд на компанию Cappaert Enterprises. Как утверждали юристы Министерства юстиции, когда Трумэн говорил о сохранении Дыры Дьявола, он подразумевал, что должно быть гарантировано достаточное количество воды для выживания карпозубиков. Дело «Капперт против Соединенных Штатов» в конечном итоге дошло до Верховного суда США. Пока дело переходило из инстанции в инстанцию, оно разделило жителей Невады на два лагеря. Одни видели в рыбке символ хрупкой красоты пустыни. Другие рассматривали этот случай как символ чрезмерного вмешательства со стороны правительства. На бамперах автомобилей появились наклейки «Спасите карпозубиков». Затем появились другие наклейки. «Смерть карпозубикам», — гласили они[89].

В конце концов Фрэнсис Капперт проиграл дело. (За сохранение рыбки высказались все девять судей.) В последующие десятилетия его земля была приобретена Службой охраны рыбных ресурсов и дикой природы и преобразована в Национальный заповедник дикой природы Эш-Медоуз. В заповеднике есть несколько столов для пикника, ряд маршрутов для пеших