В основе этого очерка — целый ряд христианских публикаций и, в первую очередь, автобиография И. С. — “В котле России”, изданная на английском языке в 1933 году, а также написанный им исторический очерк “Евангельские христиане”.

Л. Шендеровский

ИВАН СТЕПАНОВИЧ ПРОХАНОВ

17. IV. 1869 — 6. X. 1935

“Благодатью Божьей он был то, чем был; и благодать Его не была тщетна в нём”. Эти слова из 15-ой главы 1-го Послания Коринфянам (стих 10) могут быть логически продолжены стихами 7-м и 8-м из 4-ой главы 2-го Послания Апостола Павла к Тимофею: “Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его”. Эти стихи по справедливости могут быть отнесены к Ивану Степановичу Проханову, одному из активнейших деятелей евангельского движения в России, его организатору, руководителю и певцу. Полвека прошло, как отошёл он к Господу, служению Которому посвятил свою жизнь. Эта небольшая книжка посвящается его светлой памяти.

(ИЗ ВОСПОМИНАНИИ МАРЦИНКОВСКОГО О ПРОХАНОВЕ)

В ноябре 1935 года В. Ф. Марцинковский писал о почившем братеювоем: “Его портрет стоит передо мной. Высокий человек, могучего сложения, русский великан. Не тот ли богатырь Святогор, о котором в русской народной былине поётся: “тяжело от силушки, как от тяжелого бремени”. Этой силушкой наделила его природа, одарив его проницательным умом, мягким сердцем, настойчивой, упорной волей. Эта сила могла пойти на разрушение или истощиться впустую. В лучшем случае она могла бы быть применена на внешнее строительство жизни. Ведь он был инженером-технологом, работавшим одно время в известной машиностроительной фирме Вестингауза в Петербурге. Это был незаурядный инженер; в Риге он читал лекции в Политехникуме”.

На 18-ом году жизни Иван Проханов услышал зов Христа и пошёл за Ним. Будущий инженер услышал призыв Плотника из Назарета и узрел в Нем Строителя Вселенной, Мирового Зодчего. Он сложил у ног Его тяжелое бремя своей силы, взяв на себя благое бремя Христа. И пошел без оглядки строить, слагать, утоляя ненасытную жажду строительства духовного. Отсюда его потребность приводить в порядок, организовывать, потребность приводить души из Хаоса в мир с Богом, соединять души друг с другом в общины, а общины — в большую организацию. Свое обращение и посвящение себя Богу он выражает в стихах :

“Я — Твоё приобретенье, Дух и тело — все Твоё; Навсегда Тебе в служенье Возьми серце, возьми все!”

(“Гусли”, 193)

В другом месте он говорит об этом душевном порыве в таких словах:

“Когда б я целый мир отдал, То дар мой был бы слишком мал. Что ж за любовь Твою я дал?

Ничто! Я Твой всецело сам”.

(“Гусли”, 142)

Его дальнейшая жизнь показывает, что может сделать Бог, когда мы отдаем себя, свои дарования Христу, когда маленькую лампочку своего сердца включаем в неиссякаемый источник света и силы”

* * *

Иван Проханов был человеком высокообразованным. В России же (да и не в одной, конечно, России!) интеллигенцию и простой народ, как правило, разделяет духовная пропасть. Но его Христос привёл к служению народу, и Иван Степанович душою совершенно слился с ним. Это подтвердят те, кто помнят язык его проповедей, которые, собственно, и не проповедямы были, а беседами, задушевным разговором, по ходу которого проповеднику полагалось задавать вопросы, и сам он часто обращался то к одному, то к другому слушателю. Речи Проханова была свойственна евангельская простота, и, напротив, чужды риторика, книжные слова, высокопарный тон, и это позволяло его слушать без утомления по три-четыре часа кряду. Тем более, что в мацере говорить не могло не отражаться его личное обаяние.

В. Марцинковский, который знал Ивана Степановича на протяжении 30 лет, со времени своего обращения в студенческие годы, и встречался с ним в Петербурге и Москве, в Праге и Берлине, пишет: “...Всё тот же спокойный, добродушный, терпеливый, кроткий Иван Степанович! Кто не заражался его мягким детским смехом, переходившим в еле удерживаемые раскаты!”

Незлобивостью его, — подчёркивает он, — объясняется то, что он никогда не допускал в печати полемики, осуждения каких-либо вероисповеданий или их представителей.

На клевету он советовал отвечать молчанием и молитвой о врагах.

В его характере счастливым образом сочетались созерцательность, свойственная мягкой славянской природе, и огромная сила воли.

Поразительна была трудоспособность Проханова. Уже в пожилом возрасте он работал не только днём, но и ночью, а иногда и до рассвета. “Работать можно всегда и везде, — говорил он тому же Марцинковскому. — Едучи в трамвае, вы можете обдумывать свою лекцию, писать заметки и т. д.” Кипучая деятельность, неустанная работа были в его природе.

Да, он был силным человеком, но силным не своею силой. Непреоборимая воля, железная стойкость и настойчивость И. С. объяснялись его уверенностью во Христе. (К сожалению, многие христиане соблазняются “уверенностью во спасении”, усматривая в ней гордость, дерзость.)

Проханов пишет:

“Да, я спасен! Не гордости то слово То песня славы Спасшему меня, То клич о пристани, спасти готовой, Тому, кто гибнет так, как гибнул я.

Да, я спасён, поставлен на твердыне, Сокрыт под крыльями любви святой, И не прервётся песнь моя отныне: Хвала, хвала Тебе, Спаситель мой!”

(“Гусли”, 200)

Было бы поистине дерзостью не вполне доверять Тому, кто спас, спасает и спасёт совершенным спасением всякого приходящего к Нему, не доверять Его откровениям и обетованиям.

Иван Проханов доверял Ему полностью, и этой святой уверенностью, выраженной в сложенных им песнях, заражал других, давая им силы для победы над скорбью:

“Слушайте повесть любви в простоте,

Слушайте дивный рассказ:

Бог нас навеки простил во Христе, Бог нас от гибели спас...

Если под мраком житейских скорбей Пламень надежды погас, Вспомните только хоть в мысли своей: Бог нас от гибели спас”.

(“Гусли”, 205)

Вслед за апостолом Павлом, сказавшим: “Я знаю, в Кого я уверовал, и уверен, что Он силён...” — поёт и наш евангельский певец:

“Я знаю, в Кого я верю,

Ничто меня с Христом не разлучит, И Он мне наследье вручит

В день, когда опять придет”.

(“Гусли”, 208)

Много сделал Иван Проханов для того, чтобы переложить Евангелие на музыку. Это потому, что он сам был поэтом, потому, что жизнь человека становится поэмой со времени его обращения ко Христу. Некто коснулся дотоле беззвучных струн в серце И.