Третий — Василий Степанович, проповедник на Ниве Евангельской заграницей.

С любовью, в страхе Божием, молитвенно, растила Аграфена Савельевна своих сыновей, стремилась дать им лучшее, по силам своим, воспитание и, главное, — вложила в их юные серца начатки любви к Господу Богу.

С чувством довольства вспоминала она о детстве сыновей, рассказывала о многих интересных случаях из их жизни, о нежной взаимной любви и уважении друг к другу Вани, Саши, Васи. Среди своих товарищей они были олицетворением нравственности, отличались послушанием, скромностью, прямолинейностью, всегда приходили на помощь ДРУГ Другу.

На склоне лет

“Молодость ушла — не попрощалась, старость пришла — не поздоровалась”. Ей шёл уже девятый десяток. Но зрение и самочувствие были у неё, по её словам, замечательные. Последние годы (до отъезда его заграницу) она жила у сына, Ивана Степановича, в Ленинграде.

Закаленная трудом, втянувшаяся в работу, она первое время скучала о хозяйстве и порою грусть охватывала её при воспоминании о шумном Тереке и горах Кавказа... Без работы не могла быть ни минуты: то шьёт, то чинит и, что ни делает, постоянно тихо напевает. Больше других любила она песню “Господь, пребудь ты с нами”.

По воскресным дням она не работала, одевалась в праздничное платье, сама убирала свою светленькую комнату и, помолясь Господу Богу, направлялась на молитвенное собрание. Скромно одетая, в белом платочке, согбенная годами, с посохом в руке, шествовала не спеша; на полпути отдыхала на скамеечке Марсова Поля, а потом опять шла, и на собрании наслаждалась проповедью и пением.

Аграфена Савельевна, мать молитвы, мечтала в сердце своём видеть детей служителями Божиими и горячо молилась о них. Свершившееся превзошло её ожидания: все три сына возлюбили Господа, и, подобно Моисею и Аарону, влекут грешников из Египта в Ханаан вечной услады.

Имя великой старицы Аграфены Савельевны вписывается в книгу сердец тех, кто пользуется духовными трудами дорогого Ивана Степановича. Полторы тысячи духовных песен, статьи в разных журналах, книги и брошюры, проповеди и доклады и вся энергичная духовная деятельность Ивана Степановича — имеют своей первопричиной молитвы его матери Аграфены Савельевны.

Сердце её было наредкость радушным. Происходя из молоканской семьи, она,, по традиции, широко открывала двери дома для всякого гостя. И они каждый день — из близких и дальних хуторов и деревень — заходили в её дом. Почти каждый день готовила она “на всякий случай” большие горшки вкусной еды. Дом Прохановых был для многих в своём роде “Вефилем”, и многие в оный день скажут: “Тобою, сестра, успокоены сердца святых” (Филимону, 7).

Как известно, пчёлы работают во мраке, мысль — в тишине, а добродетель •— втайне. И Аграфена Савельевна много милостыней творила втайне, во многом отказывала себе, заботясь больше о других.

Иван Степанович, наш возлюбленный брат и руководитель, горячо любил свою мать и радовался ее долголетию. Однажды, на большой братской вечере, он представил собравшимся свою престарелую дорогую матушку и, сказав несколько трогательных слов о ней, заплакал: слёзы любимого и любящего сына были лучшей благодарностью ей...

В. Дубровский

Детство и отрочество И. С. Проханова

Иван Степанович Проханов родился 17 апреля 1869 года во Владикавказе. С детства отличался он кротким и вдумчивым характером. Любил в уединении мечтать над книгой. В юные годы пережил несколько случаев, о которых часто впоследствии вспоминал.

О первом, уже упомянутом, когда после кратковременной, вероятно, клинической смерти, он вернулся к жизни, он, конечно, знал со слов матери. Обдумывая этот случай, будучи взрослым, он пришёл к убеждению, что остался жить по воле Всевышнего, от Которого зависит все, с чем он уже столкнулся и с чем ещё предстоит столкнуться в жизни. Порой, в минуты уныния, ему приходила мысль: “Почему я не умер тогда, младенцем?” Но уверенность в превосходстве Господа любви и жизни над злом и смертью помогала ему прогонять эту мысль. Он научился с радостью повторять в каждый критический момент: “Не моя, но Твоя да будет воля!”. И наградой за эти желание и умение повиноваться Господу были радость, наполнявшая сердце, и оптимистическое отношенуе к жизни.

...Другой случай, произведший на него неизгладимое впечатление, относится к годам его отрочества. Вот как он рассказывает о нём: “Будучи мальчиком, я любил размышлять о жизни, стараясь понять, что такое бытие? Что представляют собой безграничное пространство и вечность, небеса и ангелы? Больше всего волновала меня тайна Бога, Который сотворил всё это. Наряду с созерцательностью, мне свойственна была чувствительность по отношению к бедным, страдающим людям. Один случай, оставивший след в моей жизни, сильно способствовал тому, что с годами эта чувствительность не притуплялась.

Дело было холодной осенью во Владикавказе. Мы с братом играли во дворе. И вот видим нищего в лохмотьях, который, шатаясь от слабости, подошёл к нашему соседу и попросил у него несколько копеек: они были нужны ему, чтобы заплатить за ночлежку. На просьбу “босяка”' наш богатый сосед язвительно заметил: “На водку потратишь. Ступай прочь!” Некоторое время бедняк стоял с протянутой рукой, а потом медленно побрел в сторону городского парка. Сочувствуя в душе этому несчастному, я ничем не мог ему помочь, так как денег у меня не было. Выйдя во двор на другое утро, мы узнали от мальчиков, что в парке нашли замерзшего человека. Мы бросились в парк и увидели там вчерашнего “босяка”, которому сосед пожалел несколько копеек...”.

По словам И. С. П., этот случай помог ему впоследствии глубоко осознать слова Иисуса, записанные в Ев. от Матфея 5,42: “Просящему у тебя дай.” Иногда мы остаёмся глухи к просьбе по причине нашего предубежденного отношения к просящему. Но ведь мы не всеведущи, и потому как можем знать, что отказ наш действительно имеет оправдание! Обладая лишь очень ограниченным знанием наших ближних, мы можем ошибиться и отказать в помощи человеку, действительно нуждающемуся. Те, кто злоупотребят нашим доверием, сами будут ответственны за это. Нам же следует поступать мудро, как учил Христос: “Просящему у тебя дай” — и не отказывать в помощи.

Так именно и поступал Иван Проханов на протяжении всей своей жизни. Таково было его отношение к людям.

А как относился он к бессловесным тварям, к животным? Другой случай, о котором он рассказывает, определил и этот аспект его чувств и поведения.

“Как-то утром, со старым охотничьим ружьём, бывшим в доме, я отправился на охоту. И скоро увидел пичужку, которая пела, сидя на ветке дерева. Я прицелился и выстрелил в неё дробью. Подбежав